Стекает по лицам жара, словно жир по армейским котлам,
Походные деньги звенят - пересчитаны, в пальцах согреты,
Война в Иудее, но что бы не выпало нам,
Героев средь эллинов больше, чем жриц и поэтов.
Величье и власть мы в громовом несём кулаке,
Не зная усталости и не взыскуя награды,
Вдоль скудных селений под тёмным невидящим взглядом
Собаки пастушьей ли, девочки в чёрном платке.
Здесь бани не жди - научись умываться песком,
Здесь спрос на живых - жаль, что жизнь не дороже цикады
Или стрелы, что из раны ты вырвешь с куском
Мяса, когда уцелеешь - один из попавших в засаду.
...И вышвырнет Зевса из Храма восставшая чернь,
Веря в нелепую сказку, что избрана богом,
(Только, если бы он оказал наглецам эту честь,
То, разглядев, не пустил бы их дальше порога).
Смерти колёса гремят, павших сжирают костры,
Небо несёт на плечах, изнемогая, пехота,
И усмехаются вслед смуглые дети Торы,
Зная, что бог их спасёт, а мы сгинем за тем поворотом...
Яд пораженья разбавим, уйдём в забытьё,
Но ни вино, ни гетеры израненных нас не излечат,
Кончен поход, но вонзается в сны, как копьё,
Свет Иудеи и талесы в сумерках,
Как негасимые свечи.
До старости был жене и подругам полезный,
На то и еврей.
А теперь они жили: она со своей болезнью,
Он - со своей.
Прошлое рассыпалось,
С памятью стало плохо,
В карты играли - всё время он был "дурак".
По столу бы в ярости грохнул -
Не сжимался кулак.
И тоска, как ссадина под коростой,
Неизвестно на что искала ответ,
И назло водителям
Он тащился сквозь перекрёсток,
Изведя их зелёный
И красный растратив свет.
Теперь он - сидящий на фото с краю -
Кричал в интернет, поминая "мать",
Что скоро, крестом себя осеняя,
Будет Европа ислам принимать.
...Но суп опять удался на славу,
Океанский ветер нёс благодать
В синие сумерки, и к тёплой лавочке
Бабочка прилетала - с ним поиграть.
А ещё ворчал на жену: зачем купила ему -
Ведь он не носит костюмы,
На какую свадьбу его надевать?
Потом простыл на ветру
И от простуды умер -
От чего-нибудь надо ведь умирать.
Ветер, и в жёлтых листьях больница,
Где больные с врачами едва знакомы,
Старуха, уже почти невесома,
Щурится вслед пролетевшей птице,
Ходит вороной по краю крыши -
Боком, подпрыгивающей прытью -
Между столовкой с пустым чаепитьем
И самолётом, что крестиком вышит.
Богом оставлена в мире застряла,
Меряя жизнь - от указа к указу,
Пальцы сгибает - скольких потеряла,
И разожмёт их как-то разом -
Пусто. За речкой погост покатый.
И медсестра, словно парус, белеет.
И прилепились люди-заплаты
К длинной скамейке в конце аллеи.
День осыпается в сад синькой и мелом,
День перекаленной лампою вспыхнет в забытом восторге...
И тогда приходит последний, кому до неё есть дело -
Это я, молчаливый прозектор местного морга.
Это я в инструментах с похмелья шарю нетвёрдо,
Господи, только вот здесь распрямляются спины и лица!
Я же сутул и горбат, потому что - сам - ни за мёртвых,
Ни за живых не сумел за них заступиться.
Вот буквы "Р" и "Ь"
Cошлись в одной строке
И буквой "М" - от праздных глаз
Ушли - рука в руке.
Чтоб, покатившись по траве,
В объятьях слиться - в букву "В".
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]