К СТЕКЛУ ОКОННОМУ
ПРИЛЬНИ ЩЕКОЙ НА МИГ...
(о стихах Александра Брятова)
Каждый поэт создает свой собственный мир. Миры бывают разными, как и сами поэты. Мир Александра Брятова - удивительно светлый и гармоничный. Поэт смотрит на окружающее "сквозь выпуклое стеклышко души". Если перечислить названия стихотворений этого автора - "Карельские сосны", "Ночной листопад", "Первый снег" - кто-нибудь может сказать: "А что здесь особенного? Всем знакомые явления!" Нет, не знакомые. Особенные. Другие.
В поэтической вселенной Брятова "ангелы резвятся, словно дети, зажмуривая крылья за спиной", "ласточки крыльями с кленов срезают листву", "уходят в небо облака, как поезда", "и маленький остров, как лодка, отчалив от города, под парусом белым выходит в открытое небо".
Поэт вбирает в себя краски, запахи, звуки и возвращает их нам обновленными, свежими, яркими. В "листокружении" и снегопаде, под "косыми взглядами фонарей" читатели стихов Александра Брятова испытают чистую радость познания и удивления перед чудом "преобразившейся земли".
Ласточки крыльями с кленов срезают листву,
ветер ее переулками пыльными носит.
Стаи колесных, коптя, потянулись в Москву,
будто их жалит за бамперы близкая осень.
Видишь, как лист, в паутину попавший, дрожит -
гладкий, живой еще, теплым дыханьем согретый?..
Вновь, промотав состояние на миражи,
в руки котомку берет насекомое лето.
Вот бы и мне оттолкнуться от бренной земли -
и, приблудившись к призывно курлычущей стае,
двинуть за ним, исчезающим в зыбкой дали,
в Индию Духа крылатый маршрут открывая...
Уходят в небо облака, как поезда, -
вне расписания с озябшего перрона,
и одинокая безвестная звезда
мерцает в тамбуре последнего вагона.
Лишь ей единственной доверено в ночи
тьму непроглядную рассеивать над миром
и, словно руки распростертые, лучи
с небес протягивать отставшим пассажирам.
К стеклу оконному прильни щекой на миг:
за мутным пятнышком, дыханьем отогретым,
в промерзшем тамбуре печальный проводник
никак не выкурит прощальной сигареты...
Как жемчуг нот на нитке стана
пленяет сердце скрипача,
так ты волнуешь непрестанно
открытой линией плеча,
когда склоняешься устало
ко сну, невнятно бормоча,
и соль скрипичного ключа
скрипит в уключинах дивана.
У весны звенят ключи в кармане.
Распахнули двери сквозняки.
Город, заблудившийся в тумане,
промочил ботинки у реки,
и бормочет что-то отрешенно,
разгребая прошлогодний хлам,
взмахивая, как умалишенный,
рукавами рваными реклам.
Мне нравится разглядывать без грусти
сквозь выпуклое стеклышко души,
как осень поджигает захолустье -
а дождь его не в силах затушить,
как бережно раскачивает ветер
батут сырого неба нитяной,
где ангелы резвятся, словно дети,
зажмуривая крылья за спиной.
Что за ночь волшебная - каждый лист
шелестит взахлеб на речном наречье,
и лежит, немыслимо серебрист,
узкий лунный луч на твоем предплечье.
А какой на небе переполох!
Видно, Бог споткнулся, неся корзину, -
и собрать рассыпавшийся горох
даже стайке Золушек не под силу.
Снимая катышки со свитера,
я представляю небо Питера
в таких же грязно-серых катышках,
как валуны на мелях ладожских.
Я вижу смутное свечение,
Невы неверное течение,
ее метанья между сваями
мостов, заезженных трамваями.
Между фасадами дворцовыми
каналы кажутся свинцовыми,
но стоит запрокинуть голову -
свинец перетекает в олово,
которым облако искусственно
к брусчатке площади приплюснуто,
и дождь в глазках дорожных выбоин
как пар из пор гранитных выдавлен,
и я - мостом за скобки вынесен,
петлей изнаночною вывязан.
Аптекарский остров, дерев величавое кружево,
огни телевышки шипами вонзаются в небо,
и тусклый фонарь - словно дворник, внезапно разбуженный, -
моргает, не веря в нашествие первого снега.
А снег опускается властно, светло и торжественно
на головы зданий, на голые плечи ограды,
где юная ель с любопытством кокетливой женщины
на редких прохожих глядит осторожно из сада,
а снег осыпает прохожих - на каждого поровну -
так тихо, что слышно, как в правду вплетается небыль,
и маленький остров, как лодка, отчалив от города,
под парусом белым выходит в открытое небо.
Купить дом в папушево папушево коттеджный поселок купить дом papushevo.ru.
papushevo.ru
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]