Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность


Мерда



ВОЗВРАЩЕНИЕ


Ты нашел себя там же, где ты и умер минувшей ночью, - на пустыре за магазином. Ты лежал на спине, наблюдая за тем, как жаркое утреннее солнце зачем-то пытается проникнуть сквозь твои плотно сомкнутые веки. Алое расплавленное марево плескалось по поверхности твоих закрытых глаз, настойчиво призывая тебя к пробуждению и возвращению в земную жизнь.

Зачем? - подумал ты. - Зачем?

Ты ощутил близкое присутствие Тан Шая. Его призрачное тело находилось где-то рядом, отбрасывая смутную тень на периферию твоего посмертного самосознания.

"Пора!" - сказал Тан Шай. - "Вставай и иди!"

Ты послушно открыл глаза - и на мгновение ослеп, увидев раскаленное добела июньское солнце.

Ты вспомнил, что вчера вечером тебя, еще живого, как будто мучила жажда. Медленно поднявшись с земли, ты побрел в сторону колонки. Ты навалился всем телом на тяжелый рычаг, и из колонки вырвалась плотная гудящая струя, ослепительно сверкающая на солнце. Ты склонился над ней и, подставив лицо под искрящийся поток, умылся и испил ледяной воды.

Затем ты отпустил рычаг, выпрямился и огляделся вокруг. К тебе подбежала, жизнерадостно виляя хвостом, какая-то рыжая дворняга. Тщательно обнюхав тебя, она разочарованно зевнула и, поджавши хвост, потрусила прочь по своим собачьим делам. Ты проводил ее рассеянным взглядом, почему-то догадавшись, что ее зовут Марта, что она сегодня не очень голодна, бывает и хуже, и что первая в ее собачьей жизни беременность приводит ее в радостное возбуждение...

"Вперед!" - вдруг услышал ты.

"Вперед!" - повторил Тан Шай. - "Следуй за Солнцем!"

Ничего еще не понимая, ты все же послушно побрел, слегка пошатываясь на нетвердых ногах, куда-то на восток, в сторону Солнца. Ты пересек по диагонали пыльную улицу с редкими пешеходами и еще более редкими полуразбитыми машинами и, кое-как преодолев вонючую придорожную канаву, вскоре углубился в какую-то сырую низину, густо заросшую сорняками. Ровным счетом ничего не понимая, ты все-таки шел вперед, ориентируясь на медленно восходящее Солнце.

Ты брел по пересеченной местности, не разбирая дороги и даже не пытаясь обходить естественные препятствия, встречавшиеся на твоем пути: кочки и ямы, грязные лужи и заросли крапивы. В твоих ботинках противно хлюпала вода, крапива обжигала руки, репейник цеплялся за одежду, но ты, не обращая на все это никакого внимания, шел вперед, следуя за Солнцем, плавно входящим в зенит.

Становилось жарко. Ты на ходу снял куртку и расстегнул ворот рубахи. Нести куртку в руках было очень неудобно; к тому же в ее карманах то и дело что-то бренчало. Ты сунул руку в карман куртки и нащупал ключи от квартиры. Ты остановился, с удивлением рассматривая связку ключей. Зачем это? - подумал ты и, не найдя разумного ответа на этот вопрос, что есть силы швырнул ключи в заросли крапивы. Затем ты вынул из внутреннего кармана куртки бордовую книжечку. Раскрыв ее, ты увидел в ней какие-то загадочные письмена и лицо какого-то человека. Ты вспомнил, что эта книжечка называется "паспорт". В недоумении повертев паспорт в руках, ты в конце концов бросил его себе под ноги и с наслаждением вдавил его грязным ботинком в сырую глину. Отойдя метров на двадцать и поняв, что источник неудобств все еще при тебе, ты снова остановился, бессмысленно глядя на куртку, зажатую в правой руке. Не найдя причины, по которой ее и дальше нужно было сжимать в кулаке, ты решительно разжал пальцы. Безвольно взмахнув на прощание рукавами, куртка упала перед твоими ногами. Ты наступил на нее и, улыбнувшись Солнцу, продолжил свой путь.

Выйдя к пригородному шоссе, ты пересек его, не обращая никакого внимания на машины и яростно сигналящих водителей и, миновав стальную опору ЛЭП, углубился в картофельное поле. Идти по полю оказалось труднее. Твои ноги то и дело увязали в рыхлой почве, а на ботинки прочно налипли тяжелые комья сырой земли. Ты сбросил отяжелевшие ботинки и остался в одних носках. Идти стало намного легче.

Спустя какое-то время ты услышал далекие крики за своей спиной. Ты увидел двух человек, что-то кричащих тебе и угрожающе размахивающих руками. С удовольствием подумав о том, что эти злые люди в высоких сапогах ни за что не смогут догнать тебя, босого, ты все-таки на всякий случай ускорил шаг.

Миновав картофельное поле, ты, следуя за Солнцем, вошел в смешанный лес. В лесу ты нашел прохладу и тень. По возможности уклоняясь от еловых ветвей, ты пробирался вперед, углубляясь в лес все дальше и дальше, и вскоре проник в гораздо более просторный сосновый бор. Наткнувшись на полянку с земляникой, ты поискал спелые ягоды и нашел несколько штук. С наслаждением съев их, ты продолжил свой путь. Земляника больше не попадалась, но зато ты нашел несколько грибов: две сыроежки, один дождевик и одну синявку. Грибы были сочными, но довольно безвкусными. Душистая земляника понравилась тебе куда больше.

Попив из дренажной канавы теплой прозрачной воды, ты выпрямился и, блаженно улыбнувшись, последовал за Солнцем.

Услышав шорох где-то над головой, ты поднял глаза и приметил насторожившуюся белку, сидевшую на сосновой ветке и косящуюся на тебя испуганным глазом.

"Я не ем белок", - подумал ты ей. - "Просто прохожу мимо."

"Иди себе с миром", - беззвучно ответила белка и отвернулась.

Когда небо стало плавно синеть и покрываться розовыми облаками, а Солнце уже едва различалось за плотным молодым осинником, ты ускорил шаг, стремясь выйти на открытое пространство до наступления темноты.

Ты вышел из леса, когда Солнце уже зашло далеко впереди, на западе, - там, где багровел праздничный летний закат; там, куда уходят души умерших.

Ты оказался на свежем покосе. Впереди виднелся начатый стожок сена, из центра которого торчала, как антенна, длинная жердь. Добравшись до стожка, ты зарылся в душистое сено и, усталый, почти сразу же заснул...



Утро встретило тебя оглушительным пением лесных птиц. Перебивая друг друга, одни певчие птицы славили новый рассвет, а другие озабоченно перекрикивались между собой, - что-то насчет личинок насекомых и другой пищи.

Ты вспомнил о Тан Шае и он, незримый, немедленно появился где-то рядом.

"Следуй за Солнцем!" - шепнул он тебе и тотчас исчез.

Ты выбрался из сена и огляделся по сторонам. Найдя глазами светлую полоску на небе, из-под которой вот-вот должно было появиться Солнце, ты решительно двинулся на восток.

Идти по свежескошенной стерне было трудно. Корни травы больно кололи подошвы. Из рваных и грязных носков вывалились большие пальцы ног. Ты остановился, сел на стерню и стянул с себя сырые носки. Поднявшись с земли, ты продолжил путь, думая о том, когда же наконец кончится эта колючая стерня и идти станет легче.

Так начался еще один день твоего паломничества к Солнцу.

Миновав большое поле ржи, пару заброшенных деревень с покосившимися полуразрушенными избами, несколько перелесков и пустошей, колхозную ферму и загон для скота, к концу дня ты вышел к тихой речке с темной водой, пересекавшей твой путь. С большим трудом перейдя ее вброд, к вечеру ты оказался на обширном пастбище, огороженном полусгнившим плетнем. На окраине пастбища ты приметил заброшенную сторожку для пастухов, - небольшая низкая избушка, чуть больше деревенской бани. Войдя в нее, ты ненадолго замер у порога, чтобы глаза смогли привыкнуть к темноте. Вскоре твой взгляд различил самодельный стол, разваленную печку и топчан: две широкие доски, положенные на два толстых чурбака.

Под столом ты нашел прокопченый чугунок, наполненный мелкой дряблой картошкой. Большая часть клубней уже давно проросла и сгнила, но несколько штук оказались достаточно плотными. Сырая картошка - это не самая вкусная еда. К тому же белая растительная плоть слишком громко хрустит на зубах. Но ты знал, что тебе все-таки нужно поесть, - чтобы завтра были силы идти за Солнцем. Съев все несгнившие клубни, ты лег на голые доски и, свернувшись калачиком, мирно заснул. Тебе снилось Солнце, за которым ты шел, и дух картофеля, похожий на индейца из какой-то полузабытой книжки: седовласый старик в пестрой одежде, украшенной оберегами и перьями кондора...



Третий день пути мало чем отличался от двух предыдущих. Вот разве что, ты завершил его, уже будучи голым по пояс. Твоя рубашка изорвалась в клочья, когда ты несколько часов кряду пробирался сквозь плотные заросли стланика, росшие вдоль русла какой-то широкой реки, название которой ты раньше знал, но теперь, за ненадобностью, с удовольствием позабыл. Сбросив с себя лохмотья, в которые превратилась твоя рубашка, ты разорвал ее на тонкие полоски ткани. Большую часть лоскутков ты развесил на ветках молодой и очень стройной березки, выросшей чуть ли не у самой воды. Остальные ты привязал к стволам елей - по одному на каждое дерево.

Едва ты успел завершить это дело, как на заходящее Солнце надвинулась серая дождевая туча, закрывшая пол-неба. Стало очень тихо. Птицы смолкли, и ветер замер в листве...

Наконец пролился теплый и щедрый грибной дождь. Ты переждал его под разлапистой елью, но все равно вымок с ног до головы...

Когда Солнце рассеяло облака, на востоке вспыхнула радуга. Одним концом она упиралась прямо в русло Большой Реки, а вторым, невидимым тебе, утвердилась в лесу. "Духи довольны", - подумал ты, поправляя цветной лоскуток на еловом стволе.

Почтив таким образом духов Реки и Леса, ты вскоре вышел к мосту через Большую Реку и перешел на другой берег.

Так как было уже достаточно поздно, ты решил заночевать под опорой моста. Подобрав на песчаном берегу пару больших ракушек-беззубок, ты разбил о камень их створки (бурые снаружи и перламутровые изнутри) и принялся выжевывать и высасывать из очень жесткого мяса моллюсков прохладный сок, пахнущий тиной и водорослями. - Хотя ты и был голоден, ты чувствовал себя слишком уставшим для того, чтобы искать в сумерках какую-то другую еду.

Развесив джинсы и трусы сушиться на ветках ивы, ты вырыл под мостом продолговатую яму в песке и улегся в нее. Слегка присыпав себя сверху сухим и все еще теплым песком, ты смежил веки и немедленно провалился в сон, - на этот раз без сновидений.



Тяжелый грузовик, прогрохотавший по мосту, безнадежно разбудил тебя еще засветло, и так начался четвертый день твоего паломничества.

Так как Солнце еще не взошло, ты решил потратить некоторое время на поиски еды. Ты бродил по песчаному берегу, стараясь не упускать из виду моста, темневшего в утренних сумерках. Вскоре ты нашел три яйца, оставленных чайкой. Они лежали в неглубокой песчаной лунке: небольшие, пятнистые, с очень вкусным и сытным содержимым. Попетляв по пляжу еще какое-то время, тебе удалось найти еще несколько лунок с яйцами. В каждой лунке было ровно три яйца, - ни одним больше, ни одним меньше.

Почувствовав себя достаточно сытым, ты вернулся к мосту и стал ждать восхода Солнца. Едва на горизонте забрезжил рассвет, ты поднялся с песка и последовал за Солнцем.

Ближе к полудню, пересекая широкое солнечно-желтое поле цветущей гречихи, ты вдруг вспомнил, что забыл развешенные для просушки джинсы и трусы на иве, росшей возле моста. Но так как ты уже находился слишком далеко от реки, возвращаться за одеждой тебе не захотелось. А кроме того, по причине жары никакая одежда тебе была просто не нужна.

Когда Солнце миновало зенит, стало еще жарче. На выцветшем от зноя небе не было ни облачка. На краю земли, там, где кончалось цветущее поле, слегка колыхалось зыбкое жаркое марево. Почувствовав сильную жажду, ты стал думать о воде. Спустя какое-то время ты наткнулся на лужу, образовавшуюся в колее от когда-то буксовавшего здесь трактора. Ты склонился над ней и увидел в устоявшейся воде свое отражение. Оказалось, что лицо твое покрылось густой светлой щетиной, а волосы на голове свалялись и спутались в плотные колтуны. Это видение очень тебя рассмешило. Ты с размаху шлепнул ладонью по воде, и наваждение немедленно утратило очертания.

На краю гречишного поля виднелся небольшой перелесок. В конце концов Солнце привело тебя туда. Миновав перелесок, ты очутился на пустоши, поросшей сочной изумрудной травой. Среди островков цветущего иван-чая белело что-то подвижное. Присмотревшись внимательнее, ты увидел двух пасущихся на привязи коз, а неподалеку от них - старуху, мирно дремавшую на пеньке с ивовым прутиком в руке. Ты подумал о козьем молоке и ускорил шаг.

Когда старуха наконец очнулась от дремоты и заметила тебя, она вскочила с пенька, охнула и, нелепо переваливаясь с боку на бок, побежала прочь, то и дело поддергивая руками длинный подол. Так и не поняв, чего она испугалась, ты пожал плечами и направился к козам.

"Молоко!" - подумал ты им, подойдя ближе.

Оказалось, что накануне утром обеих коз доили, но у одной из них в вымени уже успело скопиться немного молока. Ты лег навзничь, просунув голову между козьих ног, увешанных репейником, и принялся сосать увесистое вымя. Молоко было теплым и чуть-чуть сладковатым на вкус.

Напившись, ты нацедил в ладонь немного молока и призвал Тан Шая. Зверь явился и молча вылакал невидимым языком молоко из твоих рук, - хотя меньше его не стало. Ты понял, что дух вылакал не само молоко, а то, что делает молоко - молоком. Ты разжал пальцы, и белая обездушенная жидкость, оставшаяся от молока, пролилась на землю...

Погладив козу по спине, ты поднялся с травы и последовал за Солнцем.

Вскоре Солнце заставило тебя спуститься в глубокий сумрачный овраг, по дну которого протекал холодный ручей. На дне оврага было много комаров, немедленно набросившихся на твое голое тело. Спасаясь от комаров, ты поспешно выкарабкался из оврага и, миновав влажный ольшаник, вскоре очутился на просторном некошеном лугу, со всех сторон окруженном лесом.

Когда Солнце скрылось за лесной грядой, ты раскинулся на теплой траве, лицом вверх. Несмотря на то, что на небосводе уже проступили первые звезды, летнее небо все-таки оставалось достаточно светлым. Поэтому Луна, пребывающая в наметившемся ущербе, казалась полупрозрачной и просвечивающейся насквозь, будто плоская, подтаявшая по краям льдинка.

"Небеса приближаются", - весело подумал ты и, повернувшись на бок, заснул еще до того, как улыбка успела разгладиться на твоем лице.



Начало пятого дня паломничества было омрачено неприятным столкновением с живыми людьми.

Едва ты успел пожевать конского щавеля и кисленки, надолго утоляющей жажду, как на луг въехал грузовик с живыми людьми в открытом кузове: женщины в белых платках и мужчины, голые по пояс. Над головами людей возвышались железные вилы, косы на длинных черенках и огромные грабли с деревянными зубьями. На всякий случай ты нырнул в траву и распластался на земле, не зная еще, что делать дальше. Между тем люди высыпали из машины и, осмотревшись и рассредоточившись, принялись косить траву.

Когда ты увидел, что косари продвигаются в твою сторону и вскоре снесут тебе голову стальной литовкой, ты осторожно развернулся и пополз в противоположную сторону. Услышав шорох где-то поблизости, ты остановился и приподнял голову. Неподалеку от себя ты увидел молодую женщину, присевшую в траве по малой нужде. Из ее черной кучерявой промежности с тихим журчанием изливалась желтоватая струйка. В следующее мгновение женщина тоже увидела тебя. Громко взвизгнув, она тут же вскочила на ноги и стала что-то кричать, размахивая руками. Ты догадался, что она испугалась тебя и теперь зовет на помощь остальных.

Несколько мужчин вооружились вилами и двинулись по направлению к твоему укрытию. Так как прятаться больше не было смысла, ты поднялся с земли и выпрямился во весь рост. Увидев тебя, люди с вилами побежали тебе навстречу, стараясь окружить тебя и взять в кольцо. Поскольку терять тебе было нечего, ты тоже побежал - в сторону Солнца. Два вооруженных вилами мужика попытались отрезать тебе путь к бегству. От первого из них тебе удалось удачно увернуться. Оказавшись сзади, он, яростно матерясь, метнул вдогонку тебе вилы, но промахнулся. Второй мужик оказался опаснее и проворнее первого. Когда тебе с нескольких попыток удалось-таки вырвать вилы из его рук и отшвырнуть их в сторону, он выхватил из-за голенища нож и бросился на тебя. Перед тем, как ты успел пнуть его в пах и повалить его, хрипящего, на землю, ему удалось-таки полоснуть ножом по твоему лицу...

Уже в лесу, оторвавшись от преследователей и на всякий случай затаившись в кустах малины, ты почувствовал солоноватую влагу на губах. Ты смахнул с лица теплую влагу и взглянул на ладонь. Она была в крови. Ты потрогал лицо липкими от крови пальцами и нащупал рану. Оказалось, что у тебя рассечена левая бровь. Ты осторожно выбрался из кустов и поискал глазами подорожник. Подорожник нашелся на зарастающей тропинке, петлявшей между темных елей. Сорвав пару жестковатых листьев, один из них ты разжевал и приложил зеленую кашицу к ране. Когда кровотечение остановилось, ты смочил другой лист подорожника слюной и прилепил его к коже над рассеченной бровью. Потом ты нашел глазами свет Солнца, с большим трудом пробивавшийся сквозь густую хвою елового леса, и тронулся в путь.

Утреннее происшествие сделало тебя осторожнее. Отдаленное тарахтение трактора, подозрительный треск сучьев в лесу, приглушенный собачий лай и другие звуки, свидетельствующие о близости человека, стали восприниматься тобой не просто какими-то там посторонними шумами, как это было прежде, но недвусмысленными предупреждениями о смертельной опасности. Теперь ты не шел, а крался, как дикий зверь.

Ближе к вечеру ты вышел к небольшому деревенскому погосту, расположенному на опушке леса. Это означало, что где-то рядом есть и деревня, и живые люди, которых ты теперь боялся. Одна из могил была совсем свежая. В ее основание был вкопан довольно высокий деревянный крест. К кресту были прислонены три самодельных венка из еловой хвои, скрепленные черными лентами. На выровненной поверхности земли, обозначающей контуры могилы, ты приметил граненый стакан с водкой, прикрытый большим ломтем рыбного пирога, слегка поклеванного лесной птицей. Каким-то образом ты понял, что и водка, и стряпня уже обездушены, и тебе ни в коем случае нельзя их касаться. - Очевидно, покойник уже успел выпить то, что делает водку - водкой, и закусил выпитое тем, что делает еду - едой.

Ты уже собрался было идти дальше, как вдруг почуял чье-то близкое присутствие где-то рядом. Ты огляделся по сторонам и заметил неподалеку нечто зыбкое и непрерывно клубящееся, как дым. Это нечто медленно подплыло к тебе и принялось тыкаться в твое тело, пытаясь проникнуть в него. Эти настойчивые касания не на шутку напугали тебя. Ты бросился бежать, но клубящийся туман без труда догонял тебя. "Впусти!" - услышал ты, когда остановился, чтобы отдышаться. - "Впусти меня!" Ты понял, что свежие покойники могут быть не менее опасны, чем живые люди. Не зная, как избавиться от навязчивого преследования неприкаянной души, бесцеремонно пытающейся пробраться в твое земное тело, ты в отчаянии призвал на помощь Тан Шая. Твой хранитель явился и, тотчас поняв, в чем дело, угрожающе зарычал, обнажив невидимые клыки. В следующее мгновение он бросился на клубящийся туман. Убоявшись свирепого зверя, назойливое умертвие в панике метнулось куда-то в сторону и исчезло из виду. "Не бойся, теперь он едва ли вернется", - сказал Тан Шай перед тем, как скользнуть в свое измерение.

На всякий случай ты все-таки постарался удалиться от кладбища как можно дальше и устроился на ночлег лишь тогда, когда Солнце давно уже закатилось за горизонт. Ты набрел на старую сосну, поваленную грозой, и устроил себе логово под ее темными вывороченными корнями.

Эта ночь выдалась прохладней, чем предыдущие, и ты немного замерз. Возможно, именно поэтому тебе снилось, что твое голое тело постепенно зарастает шерстью, - такой же густой и теплой, как у Тан Шая.



Тебя разбудили комары и еще какие-то зловредные насекомые, во множестве ползавшие по твоему нагому телу и не без успеха пытавшиеся прокусить твою кожу в разных местах. Ты вскочил на ноги и стряхнул с себя муравьев. Из-за того, что эти твари не дали тебе выспаться как следует, ты был очень зол на них. Найдя глазами муравейник, ты подобрал подходящую корягу и разворотил логово своих врагов. В глубине муравейника обнаружились белые яйца личинок. Насобирав целую пригоршню муравьиных яиц, ты отправил их в рот, тщательно прожевал и не без злорадного удовольствия проглотил. Личинки легко лопались на зубах и проливались на язык кисловатой массой молочного цвета. Часть личинок ты все же оставил на месте, чтобы муравьи имели повод восстановить свое логово, поскольку полное истребление этих кусачих тварей вовсе не входило в твои планы. Ты всего лишь хотел, чтобы муравьи навсегда запомнили, как опасно нападать на спящего шамана.

Отомстив таким образом своим обидчикам, а заодно и позавтракав, ты дождался рассвета и последовал за Солнцем.

Ближе к полудню ты взобрался на вершину высокого холма, со всех сторон поросшего сосняком. Тебя удивило, что макушку холма занимала почти идеально круглая поляна, полностью свободная от леса. Из-за трудности доступа к поляне здесь явно никогда не косили сено. Очевидно, именно поэтому поляна буйно заросла самыми разнообразными цветущими травами, многие из которых доставали тебе до плеча. Ты бродил по поляне, любуясь цветущими растениями и купаясь в их густых сладостных испарениях.

И тут твое внимание было привлечено неким растением, по сравнению со многими другими довольно невзрачным на вид, - тонкий стройный стебелек, усыпанный сверху крохотными золотистыми соцветиями. Каким-то образом ты догадался, что обязательно должен выкопать несколько таких растений и съесть их корешки. Ты подкопал руками одно из растений и осторожно вытянул его из почвы. Отделив корневище от стебля, ты очистил его от земли и принялся жевать. Корешок оказался слегка сладковатым и мучнистым на вкус. Съев еще несколько таких же корешков, ты вдруг почувствовал, что тебя неумолимо клонит в сон. Голова твоя закружилась и ты, виновато взглянув на Солнце, раскинулся в цветущей траве и вскоре заснул.

Я не знаю, как долго ты спал; может, часа два, а может, и больше. Но когда ты проснулся, Солнце уже вышло из зенита и начало клониться к закату. Ты почувствовал что-то странное в себе и вокруг себя. Ты зачем-то потрогал рассеченную бровь и рассеянно сколупнул сухую коросточку сукровицы. Что-то было не так. Пока ты спал, с тобой что-то случилось. Ты выпрямился и осмотрел свое тело, искусанное комарами и сплошь покрытое мелкими ссадинами. Когда ты, рассматривая ноги, опустил голову ниже, на лицо твое упала прядь волос. Но это был не вчерашний колтун, а как будто аккуратно сплетенная косичка, скрепленная на конце зеленой былинкой, завязанной узелком. Ты ухватился за прядь и поднес ее ближе к глазам. - Да, точно, это была косичка! В полном недоумении ты ощупал свои волосы и обнаружил еще две точно такие же косички, асимметрично расположенные на голове. Ты был очень растерян и совершенно не понимал, что бы это могло значить. Ты призвал Тан Шая и показал ему свои дурацкие косички.

"Тут место силы, " - объяснил Тан Шай. - "Хорошее место силы. Духи места морочат голову случайным пришельцам."

Немного успокоенный этим довольно невнятным объяснением, ты почтительно попрощался с местом силы и его ревнивыми духами, и, на всякий случай так и не распутав нелепых косичек, последовал за Солнцем.

Спустившись с холма, ты вскоре вышел к реке, петлявшей среди покосов и перелесков. На ее берегу ты приметил старика в рваной соломенной шляпе, сидевшего на кряжистом топляке и клевавшего носом с бамбуковой удочкой в руках. За спиной у старика стояла небольшая корзинка, прикрытая сверху ярко-зелеными пучками осоки, небрежно торчавшими во все стороны. Влекомый запахом свежей рыбы, ты бесшумно подкрался к корзинке и, осторожно просунув руку под шершавые пучки осоки, вскоре нащупал под ней склизкую прохладную плоть.

Вдруг старик дернул плечом, выругался и хлопнул себя по шее, убив комара. Затаив дыхание, ты замер на месте, не спуская глаз с рыбака. И только тогда, когда старик, свесив голову, снова задремал над удочкой, ты решился продолжить свое воровское дело. Поддев рыбу под жабры, ты тихонько извлек ее из корзинки и осторожно попятился в ближайшие кусты.

Рыба была еще живая. Ее серебристый хвост время от времени трепыхался, жабры раздувались и опускались, а выпуклый стекленеющий глаз в ужасе смотрел прямо на тебя. Вдруг рыбина пару раз трепыхнулась всем телом, и в следующее мгновение бешено забилась в отчаянной попытке выскользнуть из твоих рук. Еще до того, как ты задумался о том, что ты делаешь и зачем, ты молниеносно перекусил зубами некий хрящ на рыбьем хребте, у самой головы. Рыба тотчас безвольно обмякла в твоих руках, в беззвучном предсмертном крике приоткрыв маленький круглый рот.

Подумав о том, что тело голодного шамана, оказывается, хитрее и расторопнее его головы, ты усмехнулся и положил умерщвленную добычу на землю. Затем ты подобрал веточку потверже и, вонзив ее в рыбью жопу, вспорол серебристое брюхо вплоть до жаберных пластин. Выдрав из рыбы кровавые кишки, скользкий воздушный пузырь и другие какие-то потроха, ты аккуратно собрал внутренности на лист лопуха. Присовокупив к потрохам с трудом оторванную голыми руками твердую костистую голову, ты призвал Тан Шая на пир.

Дух не заставил себя долго ждать. Явившись, он без лишних церемоний набросился на твое угощение. И ты тоже, не теряя времени даром, принялся за еду. Ты с наслаждением пережевывал сочную белесую плоть, по возможности стараясь отделять ее от острых костей и твердой чешуи.

Поев, ты вытер ладонью рот и, найдя на знойном небе клонящееся к закату Солнце, последовал за ним.

По удачному стечению обстоятельств, примерно в ту же сторону, что и Солнце, но с некоторым опережением, плавно сворачивало на запад и русло реки. Поэтому ты решил пройти часть пути вдоль по берегу, что было гораздо легче, чем пробираться по пересеченной местности.

Пару часов спустя ты остановился, чтобы немного передохнуть и освежить вспотевшее перегретое тело в речной воде. Ты вошел в речку, окунулся, вынырнул и поплыл по течению. - Желая совместить приятное с полезным, ты решил обогнуть вплавь выдвинутый в речное русло небольшой, но густо поросший ивами мысок, который было бы гораздо труднее преодолеть пешком.

У противоположной стороны мыска ты увидел гнедого жеребца, стоящего по колено в воде, и голую девушку, усердно теревшую его мокрую спину пучком сена. Почуяв тебя, жеребец задрал голову вверх и, переступив с ноги на ногу, недовольно фыркнул. Девушка прикрикнула на жеребца и слегка шлепнула его по спине. Угомонившись, жеребец опустил голову и принялся лениво смахивать хвостом слепней со своего мускулистого крупа, лоснящегося на солнце.

Сперва ты хотел укрыться от этой парочки в ивняке, а потом как-нибудь обогнуть опасное место пешком, но тут твой взгляд остановился на голой девушке, - и этого оказалось достаточно, чтобы заставить тебя изменить свое намерение. "Если она такая же голая, как я, то значит, по близости нет других людей, пугающихся наготы", - догадался ты.

Девушка, которая по-прежнему не замечала твоего присутствия, продолжала мыть жеребца. Ее увесистые сосцы ходили из стороны в сторону в такт движениям сильной руки. Непослушная прядь рыжих курчавых волос то и дело падала на вспотевший лоб, и тогда она быстро смахивала ее рукой назад, присовокупляя к остальным волосам, золотистой волной струящимся по крепкой загорелой спине вплоть до самого копчика.

Большая грудь и крутые бедра выдавали в ней коренного деревенского жителя, чья порода столь вызывающе непохожа на широко распространенный подвид бледных и худосочных городских девиц с мальчишескими задницами и маленькими козьими титьками, с которыми ты обычно имел дело до своей позорной кончины на пустыре за магазином. Поэтому внезапное желание, которое охватило твое земное тело при взгляде на деревенскую девушку, усугублялось еще и любопытством исследователя и первопроходца, впервые столкнувшегося с чем-то доселе неведомым и непознанным.

Несмотря на прохладную воду, которая тебя обтекала, то, что было у тебя между ног, горячо напряглось, раззудилось и вздыбилось. Тебе непреодолимо захотелось познать эту девушку, и как можно скорее.

Ты подгреб к берегу и, нащупав ступнями песок, выпрямился и встал ногами на дно, в двух шагах от коня и его хозяйки. Услышав всплеск воды, девушка обернулась и увидела тебя. Она замерла на месте, растерянно глядя тебе прямо в глаза, а затем, сморгнув, остановила свой исполненный ужаса взгляд на твоем перевозбужденном вздыбленном естестве. Жеребец снова занервничал, пару раз фыркнул, тряхнул черной гривой и, вскинув голову вверх, угрожающе заржал. Ты поспешил угомонить жеребца, бросив гневный взгляд в темную сердцевину его круглого испуганного глаза. Жеребец замер, недоверчиво покосился на тебя, но в конце концов оробел и отвернулся.

Ты приблизился к парализованной страхом девушке и, осторожно коснувшись пальцами ее лба, ласково провел ладонью по ее золотистым волосам, растрепанным ветром. Затем ты взял ее за руку и привлек к себе. Девушка отдернула руку и с визгом отпрянула в сторону. Потом она очень зло прокричала тебе что-то и метнулась к берегу.

Ты бросился за ней, без труда настиг ее на берегу и повалил в цветущую траву. Отчаянно отбиваясь от тебя, она больно пиналась своими крепкими ногами, жестоко драла тебя за волосы и царапалась. Но после недолгой борьбы, очевидно, решив, что сопротивляться бесполезно, она вдруг расслабилась, безвольно раскинула руки в стороны и, глубоко вздохнув, закрыла глаза. Ты понял, что теперь ее сознание находится где-то далеко от ее тела, очень и очень далеко, где-то там, по ту сторону отчаяния и страха. И поэтому не сознание ее, которого уже не было с ней, но само ее тело теперь повелевало ей расслабиться и сдаться на милость победителя.

Тяжело дыша, ты медленно опустил голову на ее тугой горячий живот. Сердце ее бешено колотилось, а тяжелая грудь вздымалась и опускалась, вздымалась и опускалась... Ты осторожно поцеловал ее в лоб, в веснушки на переносице, в плотно сомкнутые напряженные губы, в левый сосок, затем в правый, и, в ознаменование полноты своей победы, наконец водрузил уверенную руку на ее покатый лобок, поросший мягкой рыжеватой куделькой. Девушка вздрогнула, и ее колени чуть-чуть раздвинулись в стороны, - ровно настолько, чтобы средний палец твоей руки смог проскользнуть внутрь ее лона, уже успевшего обильно увлажниться.

Глубоко вздохнув, девушка широко раскинула в стороны согнутые в коленях ноги, нерешительной рукой обняла тебя за шею и, чуть помедлив, наконец привлекла тебя к себе. Твои губы нашли ее полуоткрытый рот и ты, жадно вбирая в себя ее жаркое дыхание, осторожно и медленно погрузил в горячее влажное лоно свое окаменевшее естество. Девушка тихо простонала и, вонзив хищные ногти в твои лопатки, что было силы вжалась в тебя всем телом. Ради глубины твоего проникновения, ее талия на мгновение прогнулась дугой и тотчас распрямилась. Мало-по-малу ее крепкие бедра пришли в движение - навстречу и в такт твоим собственным бешеным рывкам.

Вдруг девушка больно укусила тебя в плечо и еще громче застонала. Почти утратив контроль над собой, она царапала острыми ногтями твою спину и выла, как молодая волчица во время весеннего гона. Откликнувшись на твои последние содрогания, она впилась ногтями в твои ягодицы и не отпускала тебя до тех пор, пока и сама не добилась своего...

Потом вы, тяжко дыша, наконец разлепились друг от друга и какое-то время молча лежали на спине, глядя на далекие белоснежные облака, медленно и торжественно проплывающие высоко в небесах. Ласковые пальцы ее правой руки в бессознательной благодарности теребили у тебя между ног. Недомытый жеребец топтался где-то рядом и, время от времени недовольно пофыркивая, щипал губами полевые цветы.

Наконец девушка повернулась на бок, быстро поцеловала тебя в губы и вскочила на ноги. Накинув прямо на голое тело выцветший ситцевый халатик, она, порывшись в пластиковом ведерке, вынула из него небольшой узелок. Когда узелок был развернут на траве, ты увидел одно большое яблоко и пару бутербродов, плотно слипшихся друг с другом, как тела двух любовников. Прикусив нижнюю губу и сосредоточенно наморщив лоб, девушка аккуратно разлепила бутерброды и протянула тебе один из них, с маслом и сыром. Едва она успела откусить от своего бутерброда, как твой уже исчез в твоем голодном желудке. Девушка сначала удивленно взглянула на тебя, а затем, рассмеявшись и покачав головой, протянула тебе и свой, недоеденный. Ты благодарно принял этот дар и, уже не стесняясь своего голода, незамедлил отправить его в рот.

Потом она спросила тебя о чем-то. Что-то насчет твоего имени. И ты что-то сказал ей в ответ. Ты назвал ей какое-то имя, мужское имя, на которое, как ты смутно помнил, кажется, ты отзывался когда-то. Затем она произнесла какие-то слова. Кажется, она назвала свое земное имя и название деревни, в которой жила. Ты поднял на нее глаза и на всякий случай кивнул головой. Непрерывно улыбаясь и глядя на тебя веселыми глазами, она опять спросила тебя о чем-то. Что-то насчет твоей одежды. Да, наверное, она спросила тебя о том, где ты оставил свою одежду. В ответ ты что-то наврал ей; должно быть, что-то о том, что одежда твоя, дескать, осталась на берегу, выше по течению.

Вдруг девушка пристально взглянула на тебя и, склонившись над твоей рассеченной бровью, озабоченно покачала головой. Ты наврал ей что-то про подводную корягу, на которую будто бы напоролся, ныряя с берега реки.

Девушка присела на корточки, просунула между ног узкую ладошку и нацедила в пригоршню немного мочи. Поднявшись на ноги, она осторожно донесла ладонь до твоего лица и увлажнила твою рану теплой целебной мочой. Затем она разорвала на полосы белый платок, в который были завернуты бутерброды, и перевязала тебе голову. Моча пахла женщиной, и этот запах опять тебя возбудил. Ты привлек девушку к себе и обнял ее. Улыбнувшись, девушка опустила глаза и потрогала тебя между ног осторожными пальцами, все еще влажными от мочи. Затем она повалила тебя на спину и, задрав полы ситцевого халата, оседлала тебя...

Потом вы купались в реке и вдвоем домывали жеребца.

Выйдя из воды, она достала из ведерка массажную щетку и старательно расчесала свои длинные золотистые волосы. Вдоволь насмеявшись над твоими нелепыми косичками, сплетенными духами Места Силы, она в конце концов распустила их и аккуратно причесала тебя на свой манер. Отступив на шаг, она взглянула на твои волосы и, кажется, осталась довольна своей работой.

Вспомнив о Солнце, ты вскочил на ноги и поискал его на небосводе. Солнце неумолимо опускалось за темную гряду хвойного леса. Ты подошел к девушке и обнял ее на прощание. Прижавшись к тебе, она молча смотрела на тебя снизу вверх, и ты почувствовал обиду и боль в ее взгляде. "Все проходит, потому что есть время. Все когда-то кончается, и это хорошо. Так говорил мой друг Фофана, " - хотел ты сказать ей, но так и не сказал. Ты поцеловал ее в последний раз, повернулся и пошел - в сторону Солнца.

Спустя минуту-другую она окликнула тебя. Ты обернулся назад и увидел, что она бежит к тебе, держа что-то в правой руке, а левой придерживая полу халата, парусившую на ветру. Она догнала тебя и протянула тебе большое яблоко, так и оставшееся несъеденным. Ты молча взял яблоко и, улыбнувшись на прощание, пошел своей дорогой. Не оборачиваясь, ты шел на запад, по тропинке, ведущей в лес. Да, ты больше ни разу не обернулся, но ты точно знал, что девушка все еще стоит, на том же самом месте, там, где ты ее оставил, и смотрит тебе вослед...

Когда Солнце скрылось на западе, ты устроился на ночлег между двух древних кряжистых сосен, на сухом мху, мягком, как пуховая перина. Едва успев удивиться тому, что небо по-прежнему остается необъяснимо светлым, и звезд почти не видно, ты провалился в глубокий сон, в безвидную пустоту, похожую на посмертие законченного материалиста...

Так завершился шестой день твоего паломничества.



Первое, о чем ты вспомнил, проснувшись на рассвете, было яблоко, подаренное тебе рыжеволосой девушкой. Полюбовавшись яблоком, гладким и крепким, как ее бедра, ты впился в него зубами и с хрустом вырвал из него кусок сочной плоти. Жмурясь от наслаждения, ты съел яблоко целиком, вместе с семечками. Затем ты поднялся с земли, нашел глазами восходящее Солнце и последовал за ним.

Спустя какое-то время ты вышел к лесному озеру, со всех сторон окруженному соснами. Вглубь озера вдавался довольно обширный мыс, образуя нечто вроде продолговатого полуострова, сплошь поросшего луговыми травами. Над цветущими медоносами, источавшими бесстыдно густой запах растительной жизни, кружили тяжелые шмели и шелестели радужными крыльями хищные стрекозы. Ты искупался в озере и недолго полежал в траве, чтобы обсохнуть. Потом ты встал и последовал за Солнцем.

Сосновый бор, по которому ты шел, оказался гораздо обширнее, чем любой другой лес, который ты миновал за все эти дни. Лишь к вечеру тебе удалось выйти на ровное просторное поле озимой ржи. Далеко впереди, на западе, полыхал багряный закат, созерцание которого резало глаза почти так же остро, как незащищенный взгляд на открытое Солнце. Пересекая поле по диагонали, ты шел в сторону заката и думал о том, где тебе было бы лучше устроиться на ночлег.

Вдруг что-то заставило тебя остановиться и посмотреть себе под ноги. Ты стоял в довольно большом круге примятой к земле ржи. Круг, на который ты набрел, показался тебе идеально ровным. Неспелые колосья клонились к земле строго посолонь, слева направо, по безупречной спирали, раскрученной из центра круга к его периферии. Подивившись увиденному, ты пожал плечами и пошел дальше. Вскоре ты наткнулся и на другие ведьмины круги. Когда-то ты читал о них в книжке, а теперь увидел воочию.

Между тем над твоей головой творилось нечто странное. Не успел еще догореть багровый закат, как на небе, чуть правее заката, уже занимался и розовел новый рассвет. Все остальное пространство небосвода было почти по-дневному светлым. Ты был безмерно удивлен и растерян. Ты не понимал, какого направления тебе нужно теперь держаться, чтобы следовать за Солнцем. В конце концов ты заметил, что закат постепенно бледнеет и истончается, а рассвет, напротив, набирает силу. Поэтому ты принял решение держать направление на восток, забыв о ночлеге и отдыхе.

Когда Солнце чуть приподнялось над горизонтом, ты ускорил шаг, окончательно убедившись в правильности своего решения. Перейдя поле, ты, изнемогая от усталости, вновь углубился в лес, - в сосновый бор, очень похожий на тот, из которого ты вышел накануне.

Ближе к полудню ты увидел впереди водную гладь, синевшую за красно-желтыми стволами высоких сосен. Стараясь отогнать от себя страшное подозрение, ты пошел быстрее и вскоре оказался на берегу лесного озера, - да, того же самого, в котором ты купался накануне. Даже и не пытаясь ничего понять, ты продолжал упорно следовать за Солнцем, и так обошел озеро вокруг, посолонь, по часовой стрелке. В конце концов ты, ни на мгновение не упуская Солнце из виду, очутился в центре озера, на мыске, поросшем цветущими травами. Найдя примятую траву, в которой ты лежал вчера после купания, ты поднял голову вверх и взглянул на Солнце. Оно неподвижно замерло в центре небосвода, в зените, прямо над твоей головой.

Тебе стало страшно. Со всей силой и остротой ты вновь осознал и прочувствовал свое вселенское одиночество. Упав на колени, ты в полном отчаянии призвал Тан Шая на помощь...

"Чего ты хочешь? Что тебя испугало?" - проворчал твой хранитель. - "Не бойся! Ты почти пришел туда, куда шел. Не зови меня больше. Дальше пойдешь один."

"Но почему?" - спросил ты.

"Приближается Великое Солнцестояние, праздник Остановленного Времени." 1  - ответил Тан Шай и замолк.

Когда дух безнадежно исчез, подло бросив тебя на произвол судьбы и трусливо укрывшись от вселенского ужаса в своем спасительном измерении, ты поднялся с колен, приложил ладони к губам и принялся кричать и аукать, зовя на помощь зверей, птиц и даже людей.

"Ауууууууум! Ауууууууум!.." - что есть силы кричал ты; кричал долго, напрасно и в никуда.

Ты поднял голову вверх и взглянул на Солнце. Невыносимо жаркое, оно бесшумно полыхало в вышине, прямо над твоей головой, и тебе на мгновение почудилось, что оно, кажется, решило испепелить тебя дотла. Ты застонал и рухнул в цветущую траву. В траве оглушительно стрекотали невидимые кузнечики. "Жить-жить! Жить-жить!.." - стрекотали они, и цветущие травы, в глубине которых таились неутомимо стрекочущие кузнечики, вторили им своими бесшумными растительными голосами: "Жить-жить! Жить-жить!.. Жить!.. Жить!.. Жить!.."

Лежа на траве, ты повернул лицо к расплавленному Солнцу, зыбящемуся и колышущемуся в собственном мареве, и, бесстрашно распахнув глаза ему навстречу, взвыл от невыносимой боли. Солнце увидело тебя, ответило тебе, призвало тебя, и ты немедленно рухнул в его добела раскаленную, слепящую тьму...

Вынырнув по ту сторону отчаяния и боли, ты разлился и расплескался по мирозданию во всех направлениях, вплоть до самых его отдаленных границ и пределов. И не было во вселенной такой звезды, такой галактики, такой звездной туманности, где бы не билась и не пульсировала частица твоей опаленной души.

Так ты вернулся к Себе...



    ПРИМЕЧАНИЕ

     1  Это был канун летнего солнцестояния, 22 июня 2000г.



Оглавление




© Антон Золотарев, 2003-2024.
© Сетевая Словесность, 2003-2024.





Словесность