В тумане быстрыя атак
Вокруг меня мелькал Спартак,
Ревя комбайном молодым,
Вращая мечиком стальным,
И, смело, не боясь артроза,
Сменяя вычурные позы.
Мне приходилось нелегко.
Из ран глубоких молоко
Рвалось с пульсацией фонтана
И звонко билось в дно стакана,
С которым ловко подскочить
Он успевал, удвоив прыть.
Мой рог и мраморные жала
Скользили тщетно по забралу
Его прекрасной головы.
И золотой кистень, увы,
Не делал вмятины на рёбрах.
Но кислотой в могучих бёдрах
Скопилась долгая борьба.
И вот уже его нога
В моих объятьях смертоносных.
Как на конструкции двуосной
Давленье скажется двух тонн?
Сейчас узнаем! В микрофон,
Не медля, враг скороговоркой
Координаты вторит ловко -
На помощь армию зовёт.
Австрийцев доблестных полёт
Красив, но очень краткосрочен.
Плевком стремительным и точным
Я попадаю в эскадрон.
Чадит пылающий гудрон,
На землю сыпятся обломки.
Катодом сварочным по кромке
Его забрала провожу...
В глаза спектральные гляжу...
В них небо Крита голубое...
Рывок - и лезвие тупое
Мне подрезает провода.
Перекосилась голова,
Искрит контакт, прицел нарушен.
В мою химическую душу
Сквозь густо стелящийся дым
Он тычет ломом золотым.
Спасай гидравлика родная!
Из тьмы внезапно вырастая,
Мой поршень бьёт его в висок.
Свершив тяжёлый кувырок,
Враг тщетно целится мне в зубы:
Его засасывает в трубы
Моих артерий голубых.
Пьянит приток молекул злых.
И я прервался на котлету.
Вот телеграмма баронету:
"Пришлите розовый хитон
И десять дамских панталон."
Уймись же, данник чародея!
Моя рука дрожит, немея,
Над ним, кричащим на ветру,
Полузатянутым в трубу.
Кряхтят бессчётные суставы,
Скрипят колёса, коленвалы,
И опускается рука.
Ей оставалось три вершка
До головы Гольфрадобера,
Когда проводка прогорела.
Погасла датчиков чреда.
В Мадриде встали поезда.
И меч его, прошив низы,
Вошёл в сердечные пазы.
Они защёлкнулись со звоном.
Запахло плавленым гудроном.
Магистры шапочкой метут:
"Я образованный, я тут!"
Киллпатрик стукнул брадобрея.
Моя рука дрожит, немея,
Над похитителем корон.
Течёт расплавленный гудрон.
Рука упала и разбилась.
Но вместо новой появилось
Его тяжёлое лицо:
"Киллпатрик! Дёрни за кольцо!
Мой меч перерубил нам стропы!
В полночном мраке над Европой
Нас кружит дикий ураган!"
Лицо осыпалось в стакан.
Противовес переместился.
Подшипник в масло погрузился.
Дилинькнул сломанный звонок,
Щелчок, пробежка, кувырок...
И тот же самый Кротопропод,
Двойной удерживая провод,
Кренится передом ко мне
С мечом, привинченным к руке.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
