никогда не пойму, почему я -
истерический тощий мальчонка,
отбитее которого поди поищи, -
нравлюсь таким настоящим людям.
вот они собираются рядом,
вот они уже вместе со мною -
родные, вечные, страшные -
садятся в невидимый поезд
и едут как можно дольше,
похожие на голубей.
школьницы с глазами шире лица,
с улыбками - точно н е радости,
с неказистыми моими строчками
поперёк заблёванного вагона,
с первыми встречными юношами
говорящие своим длинным видом:
вам на следующей? что же, езжайте!,
и вот эти случайные тёти,
неслучайные тёти и дяди -
что останется в нас друг от друга -
в вас от Бога, в тебе - от меня?
молодые хорошие люди,
жильцы многоквартирного дома,
наблюдавшие меня в нетрезвом виде
с папироской в нетвёрдых зубах! -
мы когда-нибудь встретимся, точно, -
непременно увидимся с вами,
и никто не обидит другого, -
и ведь это серьёзно, друзья!
уж какие здесь, братцы, шутки,
переезды, подъезды, маршрутки! -
я люблю вас так, словно в жизни
всех вас вижу в последний раз.
Леночка, здравствуй. Намедни обещанный снег
так и не выпал. На юг уезжает сожитель.
Я у тебя недалёкий, смешной человек,
я у себя проводник, реагент, проявитель.
Поезд качает, птенец пробивает стекло.
Вижу, как вечер плывёт надо мной, неприкаян.
Хочется сделать хоть что-нибудь - просто назло
миру бессмысленных, серых, убогих окраин.
Вот встрепенулся, припомнил тебя наяву,
вышел сухим из глазниц стрекозиного горя:
кто я тебе, почему до сих пор я живу -
знают в провинции тихой, у самого моря,
знают приказы да списки, пахан и декан
лучшего в мире университетского вуза,
знает святая любовь, что пошла по рукам
улицы, блока общаги, лжецов студсоюза.
Что нам поделать? Скорее бы вывалил снег
темпами Баха и списками на пересдачу.
Музыка будет с тобою прекраснее всех.
- Я и на юге о ней спозаранку заплачу.
[...]
Я у себя - проводник, реагент, проявитель,
а у тебя - недалёкий смешной человек.
Лиза сказала: "Наград у меня целый китель"
(ну, прояви, перечисли, родной имярек!)
Первая будет Нева, а вторая - квакушка,
третья - мяукалка, Раменка, зга, похвальбушка -
милым её колыханье описывал Фет;
вот и теперь от меня передай им привет.
Я далеко-далеко, а печаль недалече,
милые спят в антрацитовой саже зимы.
Кто недолюблен, оставлен, забыт, недолечен? -
Я недолюблен, оставлен, забыт, недолечен -
я недолечен - и все недолюблены - мы.
Всем нам расхлёбывать эту любовь на прощанье,
звуки коробить ещё не запаянным ртом.
Было бы время - найдётся и выход с вещами,
выход прямой - непременно с Твоими вещами -
с вырванным именем, с памяти скорбным гуртом.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]