 |
|
НА ПОРОГЕ
С.И.Липкин. Посох. Стихотворения.
М.: Издательство "ЧеРо", 1997. - 144 с., тираж 2000.
По идее, нам, читателям, и дела нет до биографии поэта - нам должно быть безразлично, когда и где он родился, с кем воевал, кого любил и кого ненавидел. Есть текст, а всё, что находится за пределами текста, нас не касается. "И меж детей ничтожных мира, Быть может всех ничтожней он". Быть может. Ну и что? На практике получается иначе - блудливое любопытство берет верх, и мы заглядываем за подкладку и упоенно копаемся в чужом платяном шкафу. Иногда, впрочем, фигура автора неотделима от его писаний, интерес к личности подпитывает интерес к творчеству, и абстрагироваться от конкретных обстоятельств невозможно. Новая книга Семена Липкина "Посох" издана с учетом подобных соображений: в первом разделе собраны стихи 30-х годов, публикуемые впервые, во втором - ранее в России не печатавшиеся стихи из заокеанских сборников 1981 и 1984 годов, ну а третий раздел, самый большой, собственно и озаглавленный "Посох", состоит из стихотворений последних пяти лет.
Вышеописанное строение книги позволяет увидеть, как талантливый молодой поэт, чьи стихи отмечены разнообразными влияниями, от Багрицкого до Мандельштама, обретает собственный голос, и каковы сегодня, 60 лет спустя, стихи восьмидесятипятилетнего поэта - стихи, отличающиеся необыкновенной ясностью изображения и мысли.
Бессильно ветви опускает клен,
И слишком жалок у него наклон,
Он чем-то озабочен и напуган.
Предчувствует ли близкую грозу,
Иль раздражает на скамье внизу
Хмырей-соседей площадная ругань?
...............................
...............................
Теперь он стар и слаб. Но мысль тверда.
Какая же страшит его беда?
Бунт, буйство, кровь, огонь побоищ дикий?
Иль видит то, чего не видим мы:
Движение миродержавной тьмы -
Небытия владычицы безликой.
Так бывает ранней осенью: неяркое солнце, безоблачное небо, и в прозрачном воздухе каждая линия четко отпечатана, каждый предмет как будто приближен вплотную к глазам наблюдателя и виден во всех деталях. И порой кажется, что за подобную ясность приходится платить некоторым снижением эмоционального накала. Так начинается стихотворение "Усталость":
Усталость вошла мне в глаза,
Вошла - и поныне осталась.
Усталость грядущего дня,
С которым земля сочеталась,
Усталость домов городских
И поля пустого усталость.
Но текст разворачивается, как туго сжатая пружина, и завершается взрывом:
Давильня - сей мир, но не гроздь -
Иное раздавлено тело:
Под прахом, внизу, не вино,
А сердце мое заалело,
Да что мое сердце, когда
Душа как рубаха истлела.
Теперь никакую беду
И счастье нигде я не встречу,
Согласья с собой не найду,
Но больше себе не перечу,
Мне дьявол не страшен теперь,
А ангела я не замечу.
Эти строки проникнуты не усталостью, а трезвой горечью, чувством несколько неожиданным для человека, прожившего длинную и далеко не бессмысленную жизнь. "Посох" книга вообще неожиданная. Уже многие годы главная тема творчества Семена Липкина - война, холокост, сталинские депортации, вся эта кровавая мясорубка XX века. (Отметим на полях мнение Бродского, считавшего Липкина самым крупным поэтом из всех, писавших о войне.) Для него, поэта классической выучки, вопрос - "возможна ли поэзия после Освенцима" - не стоял; более того, именно после Освенцима поэзия, опирающаяся на безграничную веру в могущество слова, оказывается первой необходимостью. Но в одном из стихотворений "Посоха" появляется щемящая нота неуверенности: "Я лягу, страх вобрав окопный/ И помня тех, кто лег во рву./ Как в первый день послепотопный,/ После Освенцима живу." Книга и отличается сочетанием ясности и растерянности; именно здесь возникает внутренняя напряженность, энергетический разряд. Быть может, эта растерянность - следствие внезапного осознания наступившей старости, совпавшей с концом века. Ощущение паузы на пороге небытия делает "Посох" уникальным явлением. Вот одно из лучших стихотворений книги; наверное, одно из лучших русских стихотворений о старости (каковых вообще не много):
КЛИЧКА
Луна грозна, во мгле ночной мала,
Она выглядывает из тумана,
Как бы зловещее отверстие ствола
Из детективного романа.
Убийца - слышим - движется шажком,
А кличка Старость. Птичьим, волчьим стаям,
А также человечьим он знаком.
Мы умираем. Умираем.
Легко сделать вывод: "Посох" итоговая книга Семена Липкина, но это будет неверно. Неверно потому, что в книге нет точки, есть многоточие; вопреки очевидности. Стихи звучат, и звук требует продолжения.
"Ex Libris-НГ" от 18.10.97.
Некоторые рецензии и статьи
1992-2000 гг.
© Андрей Урицкий, 1997-2023.
© Сетевая Словесность, 2002-2023.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Михаил Бару: Концерт для двух гобоев с оркестром [На завтрашнее утро, друзья, назначена психическая атака нашего отдельного, орденов Мандельштама и Бердяева, батальона московской интеллигенции...] Эмилия Песочина: Звёзды, яблоки, дожди [Вот и нанизан рассыпанный бисер / Слов на непрочную ниточку строчки. / Все мы рифмованных криков лоббисты. / Лига дошедших до ручки, до точки.....] Анна Арканина: Мы – лишь звуки [Стихи тихи – их время поглощает. / Восходит пустоглазая луна. / Войну в меня старательно вмещают, / но вся не умещается она...] Андрей Бычков: Достопочтимый директор [Четыре профессора выстрелили из четырех пистолетов четырьмя пулями. Одна из них попала мне в голову, и я побежал...] Андрей Мансуров: Щенок акулы [Крохотные зубки не казались опасны – не больше, чем плоскогубцы: пока не сунешь пальчик и не сожмёшь, больно не будет!..] Сергей Пахомов: Ощущение пустоты [Прошу у жизни малость, став проще и мудрей: / Чтоб клёна ветвь касалась никчёмности моей, / Чтоб листья шелестели резные надо мной / В забытом богом...] Читайте также: Владимир Алейников: Посреди междувременья | Изяслав Винтерман: Стихи из книг | Андрей Галамага: Портрет отца | Александр Грановский: Импланты: и Сэнсей | Надежда Жандр: Время ждёт, играя тетивой | Владимир Мялин: На шпалерах осени | Елена Севрюгина: В поисках своего кита: О книге Нины Баландиной "Поплавки стихов" | Ольга Кравцова: "Не стенать на прощанье и влюбляться навек": о поэзии Александра Радашкевича | Андрей Мансуров: Начистоту – о рассказах А.И. Куприна | Алексей Миронов: Сомнительный автограф | Леонид Негматов: Улица Леннона | Айдар Сахибзадинов: Третья осень в Урюме | Георгий Чернобровкин: Качание эпох | Динислам Алтынгузин: Когда закончится поэзия | Сергей Арутюнов: Вот в этих самых днях
|