Все стихло. Ночь усталая со стула
Сползла, уснув, и тут же в двух шагах,
Посапывая, мирно прикорнуло
И наше счастье, - кажется, в ногах.
Уснуло все. Уснули наши беды,
Заботы, боль, - надеюсь, до утра
Спит ненависть к нетрезвому соседу,
Ломившемуся в дверь еще вчера.
И мы с тобой, мой друг, уснули - чаще
Мы в это время... и не на словах! -
Покой и воля - там же, где и счастье,
Последнее - напомню вам - в ногах.
Русалки, гномы, эльфы спят, наяды,
Спит Дед Мороз - ну, тут понятно - дед.
Спит правда. Не в ногах, конечно, - правды
В ногах и спящей, как известно, нет.
Вся нечисть спит, к примеру, этот ушлый
Бесенок - не младенец ли на вид!
Ты тоже спишь, мой ангел, спишь, в подушку
Уткнувшись носом. Сон твой тоже спит.
И книги спят, спит даже "Кама Сутра",
Обложками укрывшись, спит кровать.
Уснуло все. А будущее утро
Не просто спит - не думает вставать.
Бандиты спят, спят сыщики, ищейки,
Спит олигарх, но зная наперед,
Что сон рубля уснувшая копейка
Во сне и то все время бережет.
Уснула жизнь, и смерть уснула, вежды
Смежил Харон - смотри за ним, Творец! -
И может, спит последняя надежда
На то, что все проснется, наконец.
Все спит, мой друг, все спит, само движенье
Уснуло, успокоясь, сам покой
(В ногах, напомню) ток и напряженье,
Будильник спит - тик-так - хотя, постой...
Нет, тоже спит, и голод спит - не тетка,
И тетка, я уверен, где-то и
Не только спит все это - есть наметка -
И то, что спать не может, тоже спит.
И ты, мой друг, мой ангел, спишь, и счастье
Твое (в ногах, напомню все же вновь)
И спят мои, к тебе прижавшись, части,
И спят твои - в ответ, и спит любовь.
Спит телефон, гудка - снимите трубку! -
И то не будет, так как индивид,
Который мог бы снять, пускай и в шутку,
На самом деле тоже крепко спит.
Спит молоко вчерашнее и киснет,
Его убрать забыла, верно, мать,
И спят, забыв об этом, даже мысли,
Включая мысль о том, что надо спать.
Мой друг, мой нежный друг, ты спишь - о, боже! -
Ну, сколько можно, слышишь, жизнь моя! -
Но всё молчит, всё спит, сказать не может,
Не в силах крикнуть что-то, сплю и я.
Уснул поэт - чувствительный капризный,
Давя челом уснувшую тетрадь,
И спит - о чем же спорить? - смысл жизни,
Но не в ногах - там счастью только спать.
Спит генерал, политик спит, тревожась
За нас за всех, а значит за страну,
Хотя, всмотритесь, нет! - тревога тоже
Уснула рядом с ними. Ну и ну!
А как же недруг, враг-то как же? - ночью
Он же границу может у реки!
Но успокойтесь, спите, знаю точно:
Злодеи спят, беспечно как сурки.
Уснула совесть - вряд ли скоро встанет,
Не спавши вот уже который век,
Бычок, качаясь, спит, спит, плача, Таня,
Что уронила мяч в одну из рек.
Планета спит. Моря уснули. Даже,
Хотя и извергаясь, спит вулкан.
Дома уснули, избы, хаты, пляжи
И - не на сцене, правда - спит канкан.
О, как прекрасна, ангел мой, во сне ты:
Покой в чертах лица (хотя в ногах
Покой и счастье, я напомню, где-то
Уснули, - ну, вы вспомнили, ага?)
И мрак Вселенной спит, наставив звезды,
И солнце спит, нырнув за горизонт,
Дневальный спит "на тумбочке", и взводный,
Что должен бы проверить - спит и он.
Спит поезд - не разбудишь ни в какую! -
Купейный, даже общий спит вагон,
И тот, кто там, над нами - я же чую! -
Нет, имя не могу назвать - и он!
Всё спит, пока ты спишь, уткнувшись в вечность,
Мой нежный друг, тепло прильнув ко мне,
Как этот стих - вы поняли, конечно,
Он тоже спит, придуманный во сне.
Ты спишь, мой друг, и спит в твоей же власти
Желанье встать, разрушив сон, но... Ах!
Ты спишь и спишь, не ощущая счастья,
С тобою вместе спящего. В ногах.
Ну, спи, дружок. Спи крепче год от года,
В сон погружаясь полностью, до дна,
Ведь глубина познания природы
Сравнима только с глубиною сна.
Во сне на души так похожи лица,
Что их издалека не отличишь,
А лучший сон - такой, в котором снится,
Что спишь и видишь сон про то, как спишь.
Забудь во сне про тьму своих сомнений,
Про то, как числа делятся на сто,
Про жизнь, как совокупность сновидений,
Про сон как жизнь, в кровати, разве что.
Нет, сон - не кайф, не состоянье транса,
Забудь про это, это все не он,
Как время, превращенное в пространство,
Представь, пойми, прими, используй сон.
Подольше спи (о, сколько смысла в этом!)
Покуда спишь, любое время - рань.
По отношенью к жизни - это метод.
... Но если уж проснулся - сразу встань.
И не считай с зарплатою конвертик
За сон, хотя зарплату сосчитай,
И жизнь противоядием от смерти
С утра по чайной ложке принимай!
Помню, как в период перестройки
Я любил Овчинникову Зойку...
Зоя, Зойка, зайка дорогая,
Мы же все с тобою проморгали,
Променяв на небо голубое
Цвета платья, снятого тобою.
Все забылось, сгинуло куда-то,
Даже Съезд Народных Депутатов,
Но тебя, Овчинникова Зоя,
В тишине полуденного зноя
На меня наставившую груди,
Словно киллер, - я не позабуду!
Как забудешь дождь над головою,
Шедший так, как мы с тобою - стоя,
Где-то речь звучала Горбачева
(Слов не помню) было горячо, и
След на бедрах помню от резинки
Да пустые полки магазинов.
Помню Зойку, строящую глазки,
А не демократию и гласность,
Снова Зойки пухленькие формы,
Где-то - Павлов, алчущий реформы,
Солженицын, губы Зойки, Сталин, -
Так мы за ночь, помнится, устали -
Утром выползали на коленях! -
Ельцин, Зойка, Берия и Ленин.
Помню, нас шатало - ветер, что ли? -
Или страсть - моральные устои?
Треугольник - темный, как свобода...
Муж ее - из дальнего похода.
(Извини, Овчинников Серега,
Образ твой не надо было трогать)
...Как потом, я помню, было плохо...
Зойка, Зойка - целая эпоха!
Где оно? Куда все подевалось?
Будто бы, вообще, не начиналось.
Она, конечно, не очень красива, но
Совсем не урод. И часто глядит в окно.
Не то, чтобы что-то ищет в мельканье лиц,
А просто ждет того, кто и будет - принц.
А окна - скрытые камеры - в них видней
Скорей недостатки, чем ценность вещей, людей.
В них все ущербны: кошки, дома, столбы,
Естественно, принца там и не может быть.
Но чаще не улицу видит она в окне,
А мужа-принца, который приходит к ней
И - пусть, не букет цветов, да еще зимой -
Но всю получку гордо несет домой.
Она представляет: дверь открывает в дом,
Смотрит, как он умывается, ест потом,
И в отпуске, по выходным - не в театр, в кино -
А оба сидят и просто глядят в окно.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]