Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Dictionary of Creativity

   
П
О
И
С
К

Словесность




ТОТАЛЬНАЯ  КЛОУНАДА,
или  Асисяй  и  другие  "Лицедеи"



Глава 3. История театра в форме Математической Модели Эволюции клоун-мим театра "Лицедеи"



Аксиома I. Феномен театра "Лицедеи" является уникальным в мировой культуре.

Доказательства не требуется. Это и так все знают.



Теорема I. Нигде иначе, кроме Советского Союза, и никогда больше, кроме годов застоя, не мог возникнуть такой театр, как "Лицедеи".

Дано: Развитое социалистическое общество в СССР, г. Ленинград. Годы застоя.

Доказать: Закономерность появления театра "Лицедеи" и неизбежность его тотального успеха в нашей стране в свое время.

Доказательство: Вспомним артистическое пространство того времени и перпендикулярное ему пространство театральных зрителей. Вздохнем... и не будем больше об этом. Необходимым, но недостаточным условием для произрастания зерна творческого пантомимного коллектива, явилось то, что в студии пантомимы ДК Ленсовета в 1967-м году собралась дерзающая молодежь, которая впоследствии сформулировала свой мировоззренческий девиз: "Anima allegra" - "Радостная душа". Студию вначале вел Эдуард Розинский (очень стильный одесский мужчина, профессиональный танцовщик и музыкант, позаботившийся о своем театральном образовании). Его главными отличительными чертами были: знание театра, владение акробатикой и техникой пантомимы и умение четко поставить конкретную задачу. С тонким чувством юмора, внятно излагая, Эдуард так, бывало, "то стан совьет, то разовьет", что новички забывали про свою стеснительность ("Я вот сначала все думал: фу, что за позор - стоять на сцене перед всеми В КОЛГОТКАХ в обтяжку".) Жаль, Розинский по темным причинам не долго был в руководителях, но главную задачу выполнить успел - темп работы, требовательность к технической подготовке и вкус к актерской работе с персонажами передал молодому поколению. А сам вскоре подался в Америку и через двадцать лет на вопрос об отношении к театру "Лицедеи" выразился так: "Очень неоднозначно. С одной стороны, жаль, что не вместе делили творческие радости. С другой стороны, не со всеми их результатами я бы согласился, хоть сам и закладывал эту бомбу."



Эдуард Розинский, в свою очередь, был преемником того артистического поколения, которое воспламенилось от самой яркой "искры" своего времени в жанре пантомимы Марселя Марсо. Величайший мим первый раз выступал в Москве в 1957 году на Международном Фестивале Молодежи и Студентов. Время оттепели стало самым благоприятным для засевания этой нивы. Ведь в 30-х годах в России все театральные поиски нового пластического языка, весь этот "футуризм", "таировщина" были выжжены каленым железом. Только после окончания сталинских времен, театр стал постепенно освобождаться от канонов тоталитаризма. И когда в атмосфере фестиваля появился гениальный актер со своим персонажем по имени Бип, идеи пантомимы в России вскипели, как волна, чтобы вернуть актера к истокам игры, к себе, к движению, Духу. "Иллюзии присутствия", новаторское тогда для сцены трико и доведенная до совершенства техника Марсо произвели фурор.

Переняв все лучшее у мастеров предшествующих поколений от Жана-Каспара Батиста Дебюрро до Этьена Декру, Марсо ошеломил публику невиданными трюками, такими, как шаг на месте, взаимодействие с невидимыми персонажами, вылепливание из воздуха любых предметов. А его Бип, этот современный Пьеро, поэтичный и чувствительный, как Чарли, но более утонченный и загадочный, совершенно покорил публику.

Во всем мире появилось множество пластических театров. Студии в Москве, Риге, Ленинграде проторяли свои тропинки. Были написаны первые советские книги о пантомиме, переведены зарубежные авторы. В московском цирковом училище в то время начали преподавать пантомиму как отдельную дисциплину. Кстати, именно там учился клоун-мим Леонид Енгибаров. (Его поэтичное искусство так повлияло на Лицедеев, что они даже посвятили ему свой спектакль "Чурдаки".) В стране появилась целая плеяда мастеров: Р. Славский, Б. Агешин, М. Тенисон, А. Елизаров, А.Жеромский и многие другие.



Достаточным же условием успеха "Лицедеев" было наличие мощной центростремительной силы, сплачивающей коллектив. Вектора силы были следующие:

- азартность работы,

- аполитичность и свобода от идей советского официоза в искусстве,
- стремление жить в неформальной духовной коммуне,
- динамическая энергия поступающих в студию новичков,
- усилия приглашенных педагогов и
- тяга к знаниям, удовлетворявшаяся на семинарах и в публичных храмах культуры.

Они слушали лекции об истории театра искусствоведа М.С.Пятницкого, осваивали джаз-танец с Валерием Ивановым и сцендвижение под беспощадные комментарии легендарного К.Н.Черноземова ("Что Вы мечетесь, как бешеный сперматозоид, я же просил двигаться как меченый атом!" "Вы на шедевры пока не напрягайтесь, шедевры придут позже..."). На открытых тренингах студии народу в спортзал набивалось, как селедок в бочку.

Самым главным в студии было присутствие атмосферы безмятежной дружбы, ведь все занимались любимым делом. А кто на сцене лучше? Тот, у кого вдохновения и энергии больше, кто сильнее излучает "бешенство героя", чтоб глаза сияли, чтоб "лик ужасен, движенья быстры". Тот прекрасен.



Основное влияние на все процессы среди студийцев имела четверка аксакалов, работавших вместе с самого начала: Вячеслав Полунин (Петр), Александр Макеев (Рилик), Николай Терентьев (Майка) и Александр Скворцов (Скал). Они разрабатывали сценический язык, создавали традиции коллектива, готовили почву для развития молодых студийцев.



Причем, никто из членов театра не имел поначалу специального театрального образования. Зато почти все они (внимание!) были с детства двоечниками, проклятьем школьных учителей, "дурачками". Это дает возможность попутно выдвинуть гипотезу об обратной причинно-следственной связи между оценкой по поведению и клоунским дарованием.



Триумфальному вознесению театра на пик популярности в огромной мере способствовал лидер коллектива Вячеслав Полунин. Его судьба производит впечатление буффонады с лирическими отступлениями. Каждый из "Лицедеев" совмещал множество умений и талантов; о каждом можно сказать: "И жнец, и швец, и на дуде игрец". Но о Полунине, как о художественном руководителе, можно написать настоящую диссертацию. Колоссальная энергия этой пассионарной личности неуклонно двигала театр в выбранном направлении.



Как Жан-Луи Барро, признававший, что в руководстве театром приходится быть хирургом, так и Вячеслав Полунин порой превращался в Ведьмака, над головой которого слабо светился нимб с рожками. Дисциплину в театре он держал ежовыми рукавицами.

А знаете, что такое клоунский конфликт? Это может, например, выглядеть мрачным собранием, на котором грустные, унылые персонажи пригвожденные к стульям, слушают своего начальника, начавшего речь с фразы: "Я прошу всех исходить из того факта, что буду не справедлив..."

Кто-нибудь (например Леня) через пять минут начинает тихонько сползать со стула, стараясь оставаться в неподвижной вертикальной позе с безмятежной физиономией, и на полусогнутых ногах незаметно плывет к выходу. Тут начальник, громко называя фамилию, приказывает Лене немедленно сесть на место, потому что никто отсюда не выйдет до самого конца. Леня гнусавит, что ему очень надо и притом срочно, что уже не может сидеть, последние силы на исходе, еще мгновение и из-за него здесь никто не сможет дальше находиться... И все собрание превращается в страстную дискуссию толпы с атаманом - о гуманизме и законности. Лучший выход из ситуации продемонстрировал Витек, который вдруг заорал благим матом и неудержимо выбежал сквозь ряды присутствующих в окошко, благо, дело происходило на первом этаже. (Кстати этот весьма поучительный симптом предвосхитил будущую форму распада коллектива).



Однажды Слава пришел и рассказал: "Вчера мой сынок на вопрос "Что это там у тебя в углу валяется?", ответил: "А-а-а, так, всяки БЯКИ..." И слова "Всяки Бяки" стали именовать еженедельные показы импровизаций. Кто во что горазд. По этим творческим отчетам аттестовали работу начинающих.

Во времена активного "сбора камней" в 70-80-х годах игрались интереснейшие Всяки Бяки, порождавшие множество легенд среди ленинградских зрителей, например, о спектаклях "Картинки с выставки", "Петрушка", "Жизнь насекомых", "Сны", "Чурдаки". Лицедеевский амфитеатрик во Дворце Молодежи вмещал максимум 150 человек. Иногда и 200, но тогда это было что-то страшное.

Троица самых молодых Лицедеев, составивших внутри театра группу "Мумие": Леня Лейкин, Валера Кефт и Антон Адасинский тяготела к театру абсурда, свою концепцию они называли коротко и мрачно: "Клиника". Ярким примером был такой номер: на старой железной кровати, раскачивая панцирную сетку, "едут за грибами" двое сумасшедших. Их трагифарсовый диалог и попытки пырнуть друг друга фанерным ножиком и торкнуть бутафорской вилочкой литературному описанию не поддаются.



Во главу угла творческих исканий артистов действительно была поставлена Душа. "Лицедеи" выражали в своих образах именно то, чего просила их человеческая суть. Как известно, ни один их спектакль не ставился по заранее строго составленному сценарию. Ни один их актер не разучивал уже написанную для кого-то роль. В этом один из их секретов: божеский дар души прирожденных клоунов выкристаллизовывался в незамутненных образах, живущих только по своим непредсказуемым законам.

Рождение таких образов непорочно, так как происходит в темных недрах одного человека и обещает миру нового Мессию клоунской арены. Проследим сказанное на примере ну хотя бы Вячеслава Полунина и его Асисяя из номера "Телефоны".



Что такое Асисяй, как не больная совесть артиста В.Полунина? Это его наваждение, кошмарный сон, переодетый подсознанием в симпатичный желтый комбинезончик с пушистыми красными тапочками, с лицом, смешно замазанным гримом. Ведь любому психоаналитику в каждом диалоге Асисяя ясно видно стремление к самонаказанию и самооправданию. Но каков голос! А сочная пластика, а тонкие психологические штришки мимики! Перефразируя героя "Веселых ребят" можно воскликнуть: "Какой актер, убиться можно!" Но главное - играет-то себя. Вот он, философский камень искусства - художественное преображение жизни. А вы говорите: "Почему же так смешно?"



Есть у Полунина и трагическая роль (sic!) в клоунаде "Быдло" (из спектакля "Картинки с выставки", по одноименному музыкальному произведению Мусоргского).

Разухабистый пьяный мужичонка, в изодранном, расхристанном армяке, весь в репьях, бубенцах, обрывках ярких лент, возвращается с ярмарки. Заплетаясь, этаким дураком весело пляшет по дороге, не в силах остановиться. А навстречу ему Смерть в жуткой алебастровой маске. Остановились и смотрят друг на друга. Мужик, хорохорясь, топнул ногой, притопнул другой и пошел перед ней ломать комаринского, выпятив грудь колесом. Смерть сделала неуловимое мановение тот упал. Лежит, тяжко, с хрипом дышит, ан снова встал, выгнул бровь, ощерясь, взмахнул руками. А безносая словно крылом обмахнула его накидкой и медленно прошествовала дальше. Мужик оставшийся за ее волочащимся покрывалом, лежал уже мертвым, но не в позе плода, а вольготно раскинувшимся, в плясовом развороте, с задранным к небу носом.

Это ведь Полунин и о себе, и о себе...



Как говорится, не родись красивым, родись клоуном. И тогда твой клоунский образ обессмертит твою гражданскую личность. И наоборот.



Отдельная песня - девушки студии.

Жемчужина театра - Анна Орлова, которая пришла в студию в одном из первых наборов, в конце 70-х годов. Это редкий удачный случай женщины-клоунессы, да еще с отличным вкусом. Маститый знаток цирка Т.Реми писал: "Женщины часто просто боятся казаться смешными. Эта боязнь свидетельствует если не о приходе мудрости, то о приближении старости". Только в детстве все сохраняют уверенность в себе, когда возникает желание посмешить. Так вот у Анны органичная уверенность уже никогда не пропадет.

Конечно, если в комическом жанре женщина хороша, то очень и очень хороша, а если плоха, то просто ужасна. Боясь выглядеть жалкими, клоунессы на арене иногда пытаются поднять свои шансы с помощью сокрытия вторичных половых признаков под костюмом эксцентрика, замазывают лицо гримом, чтобы восприниматься, как все мужчины клоуны, и обмениваться тумаками, не травмируя нравственность зрителя тем, что бьют и тычкают женщину. Но этот ненатуральный компромисс может обернуться полным провалом, так как человек на сцене с неопределяемым полом и возрастом вызывает у публики подозрение и неприятное напряжение.

Так вот Аннушка обошла все эти рифы, создав клоунский образ эстетской гипертрофированной женственности. Она чрезвычайно соблазнительна в своем нежно-лимонном комбинезоне, обрисовывающем гротескные формы с осиной талией. Белокудрый "причесон" и золотые туфельки на шпильках. Кстати, этот образ Аня придумала благодаря острой проблеме. Полунин однажды жестко ей сказал: или ты худеешь, или больше можешь не приходить! Тогда она в отчаянии нацепила себе сзади подушку, напялила какую-то смешную одежку, и вдохновенно сымпровизировала перед зеркалом нечто неотразимое.



Еще одна ненормально самоотверженная душа - Ольга Кочнева. Мало того , что она выступала на сцене со своими номерами в течение многих лет, выкладывалась на тяжком посту помрежа и вела летопись театра; ею был создан мощный информационный центр. Да без таких людей, как Оля Кочнева, ни одному саду не цвесть! Однажды, когда Ольга сидела за кулисами на почетном стуле помрежа с важностью будущей мамы (восьмой месяц беременности на исходе), Полунин в ужасном волнении подбежал к ней: "Оля, выйдешь на замену? Не хватает человека! Срочно! Надо, Оля! Прямо сейчас..." Та рванула в гримерку на поиски комбинезона повместительнее и через "считанные доли секунды" уже выбегала на сцену в полной боевой готовности. Клоунский имидж тем и хорош: чем невероятнее, тем убедительнее. И вот уже после овации, запыхавшаяся Оля, снова усаживаясь на свой стул, сказала: "Вот ничего себе, как же это я так?.."



Не надо стесняться выдвигать так же гипотезу о том, что такие люди, как Лицедеи, являются представителями особой ветви эволюции человечества. Можно назвать ее "Гомо-клоунус". Тупиковая ли это ветвь или нет, покажет время, но для клоунского искусства представляется чрезвычайно важным распознавание представителей данного вида в любом возрасте, так как их сплочение создает весьма своеобразную среду, обладающую ярко выраженным магнетически-заразным эффектом. Все, кто хоть какое-то время соприкасались с Лицедеями тактильным, визуальным или административным образом, ощутили на себе их гипнотическое влияние. А уж если приглашения, к примеру на Мим-Парад или Мир-Караван, исходили от самих Лицедеев, то рой слетался совершенно дикий.



Не будем говорить о поклонниках и сочувствующих. Скажем о последователях. Имя им легион. "В каждой берлоге и в каждой пещере" великой могучей страны студии пантомимы переболели пост-лицедеизмом. Когда на поток отечественной легкопромышленной индустрии поставлена кукла-мопс "Асисяй" и второе слово у некоторых русских младенцев после "мама" - "низя", то о чем тут еще говорить?



Но парадоксальность ситуации заключается в том, что обвальный успех сопутствовал актерам не только на сцене. (Там их естественная среда обитания и все понятно.) Весь секрет в том, что их сценические образы лишь преломленный отблеск игры в реальной жизни. Это даже не "обреченность играть", а предназначение природы, карма. Речь идет об обаянии жизненных образов и сценариев этих особей. Ведь ни сочинить, ни объяснить их манеру пребывать среди нормальных людей невозможно. А необъяснимое всегда интересно.

И достаточно. Что и требовалось доказать.



Теорема II. Зрительский и финансовый успех Лицедеев за рубежом неразрывно связан с велениями эпохи, хотениями народов и новыми проблемами.

Дано: Эпоха перестройки с возможностью выезда заграницу всего коллектива. Развал ленконцертовской системы. Коммерческая конкурентноспособность лицедеевских спектаклей на мировом рынке.

Доказать: Условность абсолютного торжества справедливости в отдельно взятом русском театре при наступлении благоденствия в условиях тотального запада.

Доказательство: Проследим направление вектора взглядов, которые Лицедеи обратили на дали, открывающиеся за поднятым железным занавесом.

Что они имели вначале своей карьеры? Две иллюстрации:

В свою бытность студентом, Полунину порой настолько не хватало средств, что однажды с голодухи им была целиком скушана трехлитровая банка черносмородинового варенья, присланного мамой из деревни, после чего два дня вследствие жесточайшей крапивницы Славу никто в лицо (вернее, как было сказано, "в харю") не узнавал. В те времена многие студийцы в прямом смысле материально бедствовали. ("Прожить в принципе можно, дважды в неделю сходив к кому-нибудь в гости").

В воспоминаниях такой быт выглядят вполне милым и смешным. Скажем, в замызганной коммунальной комнатенке, молодой клоун Виктор вдруг принимает важное и выстраданное решение: постирать свои носки. Садится на выщербленном полу над тазиком, старается, настирывает. Вот уже в конец замучился. Закурил. Посидел тихонько, повздыхал. Потом задумчиво отжамкал носки и рьяно взялся мыть ими вокруг себя пол. Соседка, проходя в дверях жалостливо говорит: "Может, я тебе свою тряпку пока дам?"

Мамаши талантливых сыновей вопрошали: "Ну разве это занятие для мужчины ногами махать и рожи корчить? Вот отец-то кормилец. Заслуженный передовик. А этот что? Пять рублей за концерт!"

Зато клоунские идеи воплощались на сцене в кристально-чистом виде. Альтернативы творчеству просто не существовало.



Итак, через пятнадцать лет на подмостки загнившего западного клоунского искусства, где публику давно уже убедили, что "все на свете дерьмо, кроме мочи", выбежали наши герои, распинывая разноцветные шары: "сто тыщ налево, сто тыщ направо". Энергетическое цунами русских дураков захлестнуло и надменных парижан, и иже с ними прочих европейцев, а так же американцев с японцами.



В Питере Лицедеи появлялись редко, лишь для того, чтобы оформить очередные визы, побыть дома в одиночестве, да по случаю, например, принять участие в "Поп-Механике" под управлением капитана С. Курехина. Эти концерты несли в себе дух того времени. Музыкант-исследователь-разрушитель Сергей Курехин брал в свое шоу рок-андеграунд, джазменов, Лицедеев и перемешивает их импровизации с номерами ортодоксальной советской эстрады. Тут и русские романсы, и военный духовой оркестр и живая домашняя скотина. Все это дудит, гремит, качается, выезжает из-под земли через люк в сцене, а Сергей только руками отмашки дает: пошли на сцену клоуны! Взяли козла за рога, увели за кулисы, убрали навоз! Уезжает оркестр сквозь пол в яму! Вдарили бас-гитаристы!.. Ура!!. Пусть сильнее грянет буря, а "глупый пингвин" пусть "робко прячет тело жирное в утесах"!

Успех был совершенно скандальный.



Случайно повстречавшись на улице в Петербурге с Лицедеями, друзья обеспокоено задавали им одни и те же вопросы: почему нет ваших сольных выступлений в родном городе и что вы там за границей так долго делаете?

Те ухмылялись.



Недаром, бывало, говаривал Лао Дзы: "И простая капля росы, упавшая на лепесток лотоса, сверкает, словно алмаз". И все по логике вещей должно было бы быть хорошо. И многие лета... Но Л. Дзы неспроста неизменно добавлял: "Но сколько ни протирай задний проход, он не станет глазом". Мудрость эта доказана веками, и в соответствии с ней в определенный момент обязательно вступают в действие темные силы природы.

По нелинейным законам жанра данный коллектив, достигнув критического уровня плотности, сколлапсировал и превратился в черную дыру. Из психологии известно, что любая человеческая формация может оставаться стабильной либо благодаря динамически уравновешенным процессам смены членов или видов деятельности (как мы это наблюдали в период ранней работы Лицедеев и их более позднего расширения сфер творчества), либо благодаря табу, под страхом смерти, на манер масонства или сицилийской мафии. Первое Лицедеи исчерпали, до второго, слава богу, не докатились.



Как сказал голос за кадром Золушке с Принцем, сидящим в волшебной стране: "Ваше время истекло, кончайте разговор!" Совершенно в духе Станиславского, отведшего любому театральному коллективу 20 лет жизни. Лицедеям и хотелось бы посрамить великого человека, и они даже пышно поглумились на обряде собственных театральных похорон в 1988 году, после которых, по выражению Ролана Быкова, "началась их загробная жизнь, а она, как известно, - вечная". Но от судьбы не ушли.

Да и кому уже нынче до "героев минувших дней", когда на дворе цирк в жизни почище, чем на сцене. Итак, Лицедеи, превратившись в легендарные привидения, улетели из родных пенатов за тридевять земель в тридесятое царство. А руководить привидениями, заметим, малоосуществимо. Можно математически рассчитать количество их проблем, учесть давление обрушившихся на актеров материальных и духовных благ. Можно вычислить удельный вес раздувшегося технико-административного аппарата на единицу рабочего актерского состава (узнаете ситуацию, как в капле воды?). Но давайте не будем усложнять расчеты. Дело и так ясное. Результат налицо. Спасибо, что при разложении тела театра до атомарного распада не дошло. По-видимому, жизнеспособные органы расползлись в разные стороны, чтобы регенерировать и возродиться.



Теорема III. Дело Лицедеев бессмертно.

Дано: Что есть, то есть.

Доказать: Лицедеи жили. Лицедеи живут. Лицедеи будут жить.

Доказательство: Во-первых, никто из них пока еще не умер (тьфу-тьфу). Во-вторых, принюхайтесь, и вы сами учуете пресловутый русский дух, дышать которым все-таки как-то можно и не без вклада в это дело толики неповторимого лицедеевского аромата. Включите телевизор во время некоторых юмористических шоу, посмотрите КВН. Прислушайтесь, как дети в скверах поют "Блю-блю-блю канари..."

Как любовь к "Битлз", развалившимся на заре панккультуры и хэвиметалла, навсегда пребудет в сердцах поколений, так же можно с уверенностью сказать: любовь к Лицедеям не умрет. А нетленное искусство клоунады и пантомимы расцветет пышным цветом благодаря каждому отдельному мастеру, вышедшему из театра "Лицедеи" . Их творения останутся в памяти всех зрителей, почитающих данный жанр. Это дело правое. Ура!


Продолжение
Оглавление




© Ирина Терентьева, 1987-2024.
© Сетевая Словесность, 2001-2024.




Словесность