Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




Три  очень  коротких  рассказа,
не  считая  @

Джокер
На пляже
Правило О
Осторожно, злая @



Джокер


Шут отдернул занавеску. Иногда это ему удавалось.

Иногда за занавеской прятался Джокер. Тогда Шут не сомневался в успехе.

Тогда ему удавалось то, что положено делать Шуту.

Сегодня за занавеской было пусто. Шут напрасно шарил по темным углам. Оставалось тридцать минут.

"Император велит меня гнать, как пить дать, - шептал Шут зашуганно, - или даже казнит".

Действительно, Император давно уже предпочитал его проказам электронные игрушки и с каждым разом человеку в колпаке и двуцветном трико все трудней становилось развлекать августейшего. Потехи и шалости давно перестали смешить. Правда перестала смущать. Правда, сказанная в глаза, не была больше опасным но действенным средством снискать снисхождение. Выручал только Джокер - но сейчас его не было. Плюнув с досады на столик, покрытый зеленым сукном, Шут задернул занавесь.

- Джокера ищешь? - скрипучий старушечий голос заставил паяца отпрыгнуть в сторону.

Колдунья в яркой цыганской юбке, черной кацавейке и красном платке щерила двузубый рот. На плече ворон, у ног вьется кошка.

- Ищу, - с вызовом ответил Шут. - А тебе-то что?

- Ищи-ищи. Только не там ты ищешь, - сказала ведьма и ворон согласно каркнул.

- А ты почем знаешь, где искать надо? Ступай-ка своей дорогой.

- А я подсмотрела, как карты сегодня сданы - так что я все знаю.

И Шут зашагал за колдуньей. Запутаны и извилисты коридоры старинного замка, узки винтовые лестницы, неярок, обманчив свет мерцающих факелов. А тут еще Черный Рыцарь с копьем и щитом преграждает им путь. Ведьма в сторону. Битва. Только и Шут не промах. Прыжок, шпагат, ноги взлетают над головой - Рыцарь теряет и щит и копье. Разворот, прыжок, взмах - падает навзничь враг.

Дальше бегут, времени меньше и меньше. Неверный шаг - верная смерть, в каменном полу дыра, а на дне острые колья. А ведьма в спину возьми да толкни - она ведь нарочно сюда его заманила. Едва успел Шут за каменный выступ рукой зацепиться. Ну, ну, ну еще чуть-чуть. Вот. Снова прыжок - он наверху. Цап колдунью за кацавейку.

- Пощади, сердешный. За жизнь свою отдам я тебе волшебную дудку.

Взял Шут бакшиш - освободил кудесницу. Осталось пятнадцать минут. Быстрее.

Что там за резною дверцей? Что там за железной решеткой? Что там за каменной стеночкой?

Глядь, а там чудо рогатое. Из угла в угол похаживает - камчу алую топчет. Вынул Шут волшебную дудку, выдул протяжную нотку - улеглось чудище на красный ковер, захрапело - открыло проход. Осталась минута. Вот она заветная комната.

Но где же Джокер?.. Или заплутал он в лабиринте?.. Или зря отпустил колдунью?.. Или за шторкой?

Император азартно щелкал кнопками джойстика, а Шут прыгал, метался, прыгал.


_^_





На пляже


Он стоял посреди пляжа, на самом удобном и высоком месте, откуда можно было не только любоваться морской панорамой, но и наблюдать за веселыми пестрыми ларьками с мороженым, жвачками и прочею ерундой, у которых всегда толпился народ. Ему нравилось стоять именно там. Он был уже очень стар. Купаться он, конечно же, не мог, хотя никогда не признавался себе в этом, а наоборот, убеждал себя, что просто не хочет лезть в воду, что ему это вовсе не нужно.

Синяя наколка РЩП-67, смысла которой не знал даже он сам, возбуждала порой любопытство идущих купаться дам, и они несколько секунд разглядывали полустертые буквы на его голой спине и быстро потом отворачивались, пытаясь скрыть интерес, ѕ но он успевал-таки обычно заметить повышенное к себе внимание и про себя тихонько радовался, что может еще нравиться женщинам.

Иногда знакомые подходили поприветствовать его, и тогда он вежливо приподнимал старую шляпу, и подошедший нагибался и что-то слюняво шептал ему. Впрочем, за шумом рокотавшего прибоя, он обычно не мог разобрать слов и не отвечал ничего, а только вежливо улыбался, видя знакомое лицо. Да он даже и не был уверен, видел ли действительно этого человека раньше и, если видел, то где и когда. Это для него не имело значения.

Гораздо больше интересовало его, кто и сколько подаст. Времена были тяжелые и прожить было трудно. Но не нищета была причиной того, что он просил милостыню. Это была его страсть. Ему нравился сам процесс. Может быть, некоторые считают подобное занятие недостойным; может быть, в глазах многих он выглядел неудачником, грязным хрычом и собирателем объедков - пусть. Они не понимали и не могли понять того непередаваемого чувства, той глубокой утробной дрожи, которая жжет и ласкает все нутро его, когда он следит в предвкушенье дармового гостинца за хорошо знакомыми нервными движеньями дающей руки.

Словом, он был таким - и все. Не он виноват, что создателю этого мира понадобился кто-то, кто мог бы и хотел исполнять эту роль, и тот сконструировал его желания и привычки под эту мировую нужду. Не стоило тратить сил на пустые переживанья по поводу внутренней своей природы, которую все равно нельзя уже изменить. Только старость и ломота в изношенном ветхом теле беспокоила нынче его. Только мелкий холодный дождик, моросивший с раннего утра, выстукивал дробной морзянкой темные злые пророчества.

Из-за плохой погоды купальщиков на пляже почти не было. Старик хмуро стоял на обычном своем месте, и тяжело вздыхал про себя чувствуя внутри какую-то гулкую опустошенность.

- Что голубчик, еще не проржавел тут на самом ветру? Пора бы тебя заменить.

Он услышал у себя за спиной каменный скрежет возмущенной шагами гальки. Железный бачок хорошо помнил эти шаги и этот сиплый, вечно простуженный женский голос. Он уже знал, что приближается та, кто обычно выносит мусор. Ларьки закрывались.


_^_





Правило О


О покраснел. Всякий раз, когда О оказывался в забитом народом Учреждении, он заливался румянцем позора. Неуклюжее эксцентричное яйцо, которое наравне с бильярдными шарами принудили кататься по зеленой суконке. Да еще крашеное. Пасхальное. Да еще он никак не мог понять правила. Мало того что скорлупа была хрупкой - О не умел катиться точно по заданной линии и, стесняясь своей постыдной некруглости, все норовил свернуть не туда, куда требовалось.

Вот и сейчас, получив хороший, вроде бы точный удар, он, вместо того чтобы отыграть от борта и рвануться напрямую в открытую дверь, попытался закатиться в самый тихий и безопасный угол, чтобы там как следует обдумать свое положение. Но и тут постигла О неудача. Развернувшись как-то неловко, он налетел на массивный эффектно вращавшийся шар. Послышался хруст скорлупы.

"Главное - чтобы ничто не вошло в привычку, - упрямился О, вместо того чтобы попытаться понять наконец правило этой игры, - главное не потерять здесь себя..."

- Вам не сюда, вам надо к Мастеру, - густо забулькал в ушах простуженный женский голос; подвижные глазки плотоядно следили за неуклюжими ныряющими движениями все еще крутящегося О, - к г-ну Кию. Ваше дело может решить только он. К тому же, - шар кокетливо подмигнул, - он вполне способен придать вашему вращению приличествующую Учреждению изысканность.

Стыдно и страшно. Один на один - поединок. О понимал, что тот, кто раздает здесь движение, при желании одним ударом размажет его по сукну, к тому же, ему вовсе не хотелось больше вращаться - ни изысканно, ни как-то иначе. И все-таки, их правило подталкивало его подчиниться. Покрутившись немного на месте и потолкавшись в коридоре бесцельно, О протиснулся к нужной двери. Легонько, чтобы не повредить скорлупу, он забарабанил лысой макушкой по покрытому лаком дереву.

О только дрожал и щурился близоруко. Точными правильными ударами Кий загонял его в угол. О даже не сопротивлялся. Он был как вареный. Достукался! Вся скорлупа бедняги покрылась мелкими тонкими трещинами, хотя он все еще держал форму. Кий забавлялся, не бил слишком сильно.

Вдруг что-то лопнуло. О знал, что это не скорлупа, - сломалось что-то внутри. Правило. Круша его сокровенную сущность, его надежду стать когда-нибудь вольной птицей, его несравненное eggo, в него рвалось правило. Это было уж слишком! Это уж не была аллегория! С решимостью прежде неведомой сорвался он с места и угрожающе двинулся в направлении выпачканной мелом вертлявой палки со свинцовой нашлепкой на месте, где полагалось быть голове.

"Все. Или всмятку или крутой", - с замиранием сердца бормотал О пошлый бодрящий лозунг, набирая скорость.

- Так ты говоришь, закругляемся, - усмехался навстречу Мастер. - Ну что ж, - и Кий скользнул назад и чуть вверх, готовясь нанести разящий удар.

О, как всегда, несся не по прямой, вертясь и неуклюже ныряя - неудивительно, что рассчитанный точно удар только скользнул по его скорлупе, не причинив никакого вреда. Кий с размаху врезался в бортик и, недоуменно хрустнув, переломился надвое.

"Э… да все… не так кре… пко… как кажется", - думал О, закрутившись изящным волчком.

"Главное - это не жаловаться на судьбу, - краснел пристыженный О, перекатываясь с бока на бок в очереди в кассу, чтобы расплатиться за сломанный кий, - а благодарить ее за полученный опыт". Он был теперь уверен, что до конца понял правило этой игры. Он не знал, что правило тоже чувствует, когда кто-нибудь его до конца понимает - и перекатывается на другой бок. В столовой Учреждения было тихо. Большие сильные пальцы вертели О, решая его судьбу.

Серебряная ложечка легонько ударила по темени. "Воскрес-С-С-С?" - успел подумать он.


_^_





Осторожно, злая @

сказка-шутка

Первой в полуотворенную дверь прокралась @. Воровато осмотревшись и поправив наскоро съехавшую набок ^, она быстро нашла { } повычурней и старательно cхоронилась.

Еще не пробило двенадцать, когда стукнула форточка и в комнату впорхнула летучая мышь. Зверек уселся на медный двурогий подсвечник и затянул свою заунывную ультразвуковую песенку, чем вызвал немалое раздражение @, не посмевшей, однако, выдать своего присутствия, а только плотнее запахнувшей створки {}.

Затем по очереди явились волк, филин, а из сундука выбрались, кряхтя, старенькие Шапка-невидимка и Волшебная палочка. Последним, как водится, приплелся Иван-дурак, которого с трудом удалось оторвать от печи.

Пробило два. Можно было бы и сказке сказываться. Не было только хозяйки избушки.

Прошел еще час. Волк нервно выкусывал блох и косил диким глазом на Волшебную палочку, через которую его обычно заставляли прыгать. "Сгрыз бы ее, щепки бы не оставил, р-р-р", - думал зверь.

Филин мирно спал на рогульке подсвечника рядом с дрожащей летучей мышью. Сыт.

Шапка-невидимка от скуки столкнула ^ и сама нахлобучилась на опешившую @, сделав ее и вовсе неприметной.

Только Ивану неймется-неможится: то с вопросами о смысле жизни ко всем пристает, то в печку слова дрянные кричит.

Ждали они, поджидали - а хозяйки все нет. Уж и светать стало.

Первой летучая мышь не выдержала. Сорвалась с подсвечника и прямо в форточку св-винт. За ней сразу филин. Проголодался.

Волк потянулся, зевнул и выскользнул в неприкрытую дверь, якобы, обойти дозором углы избушки - да так и не вернулся, а затрусил себе в дремучий лес.

Волшебная палочка поддела крышку сундука и со стуком кинулась в его необъятное чрево. А следом и Невидимка-шапка, соскользнувшая с макушки @.

"А я чё, - думал Иван, - дурее всех, штоль, тут дожидаться". Шмыг за калитку - и был таков.

Когда Баба Яга вернулась, избушка уже опустела. Только @ поджидала хозяйку, спрятавшись в {}. Может быть, она нарочно все это подстроила, чтобы нарушить ©?


_^_



© Владимир Татаринцев, 2000-2024.
© Сетевая Словесность, 2000-2024.





Словесность