Послушай, Герда, он уже немолод,
И ты от сказок детских отвыкай.
Молчание, величественный холод.
Тебя дурачит выдуманный Кай.
Не хочешь замечать во взгляде льдинки.
Давно потух твой пламенный герой!
А ты всё веришь в магию слезинки
И плачешь над любовною мурой,
И пишешь письма.
Он их не откроет.
И не ответит - слышишь? - никогда!
Вокруг так много сказочных героев,
А ты колдуешь над кусочком льда.
...Я истины такие изрекаю,
Что ощущаю крылья за спиной!
Но Герда почему-то верит в Кая,
И не желает говорить со мной.
Угомонится дочь.
В квартире стихнет шум.
Закутываясь в ночь,
Тебе я напишу
Про королей и дам,
И тайный интерес,
Не свойственный годам
Заслуженных принцесс.
Мучительной зимой,
Когда белеет взгляд,
Я напишу письмо
Тебе про всё подряд:
И про коня в пальто,
И про меха в грязи...
Короче, не про то,
О чём ты так просил.
Мороз и солнце.
И вчерашний снег -
Оплавившийся, посеревший, страшный.
Тепло явилось,
Распустило шашни
И кинуло доверчивых калек,
В сердцах которых вешние шумы
И метастазы застарелой злобы -
Холодные отродия зимы,
Слежавшиеся в плотные сугробы.
Кроме кладбища и больниц,
Есть немало спокойных мест.
Бойся, девочка, добрых лиц,
Охраняющих тихий лес,
Где ни посвиста, ни куста,
Чтобы спрятался дикий зверь.
Это, девочка, неспроста.
Тишине никогда не верь.
Там, где нету следов зверья -
Кто хранит чистоту границ?
Где не тронут и муравья -
Опасаются пенья птиц.
Видишь, лица напряжены -
Потревожили их уют!
Бойся, девочка, тишины,
Где за шорох тебя убьют.
Когда ты меня покинешь,
Ко мне возвратится муза
С глазами филологини
И жизненным багажом
Внимательной умной стервы,
Хранительницы искусства.
Я стану писать шедевры,
Как ты от меня ушёл.
И - никуда не деться -
Меня назовут поэтом.
Стыдливо забьётся сердце
В пустой уголок груди.
В литературной школе
Я стану давать советы
Как надо писать о боли.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
