Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Колонка Читателя

   
П
О
И
С
К

Словесность







* * *

Где засохший ковыль и тоска,
храм Дианы, сарматский затылок;
серый гравий, стрела степняка,
кто в нас больше наделает дырок?

Наши лица - суть каменных баб -
слижет ливень. Вчерашний
господин - это завтрашний раб:
скифский отрок не верует в пашню,

Диониса; и в запахе снега
нам с тобою мерещится ладан,
мы бежим, задыхаясь от бега, 
как не бегали даже по бабам.

На тунике смешался навоз
с  чьей-то кровью… И чреву бутылок
безразличен ответ на вопрос:
«Кто в нас больше наделает дырок ?..»



* * *

Еще вчера бутон – сегодня цвет увядший,
но два мгновенья красоты твоей
дороже целой жизни нашей…
Не даром Бог обрек людей

пытаться увязать минувший день с грядущим
и, как бы оглашая приговор,
искать закон в делах, где правит случай,
и потому так привлекает взор

очарованье высохших цветов
(как оправданье сущности старенья),
булавки в бабочках и начертанье слов
о тех, кто жил всего лишь два мгновенья…



* * *

Как хочется верить, что лето проходит бесследно,
и пыль от грехов можно смыть за каких-то два дня,
как хочется верить во все…  А конкретно:
что я после всех перемен – это все-таки я…



* * *

Когда я умру, пронесите меня по Монмартру,
И, свернув у моста Мирабо в направленьи небес,
Отпустите грехи, но не мне, а голодному марту, 
И не ставьте на душу удушливый крест:

Я и сам бы вернулся, да только потеряна карта;
Если были стихи, то к чему проза поздних речей.
Но когда я умру, пронесите меня по Монмартру,
Потеряйте меня средь каштановых белых свечей.

И, поверив мгновенно признаниям милого мая,
Даже если за ними стоит опрометчивый бес,
Отпустите грехи, как голодную волчую стаю, 
Повернув у моста Мирабо в направленьи небес.



* * *

Ты всего в получасе ходьбы - 
Не обнять, не согреть, не утешить.
Что нам нужно от нашей судьбы,
Где нас кружит задумчивый леший?-

Круг за кругом, от брани к любви,
На две ссоры - двенадцать прощений.
И усталость осела в крови,
Словно пыль нежилых помещений.



* * *

Дамоклов меч подтаявших сосулек,
мне нужно лечь – не больше, чем уснуть.
В подземном переходе пьяный Шурик
жалеет птичку и терзает грудь

такой же, как и он, наследнице Тамары.
Святая Русь, с зубами куполов
все нормалек… Но не сбивает жара
ни золото, ни водка, ни любовь.

Зима навек. Зима… Но даже если
представить, что весна всего лишь спит,
все поколенье, выбравшее «Pepsi»,
уже так страстно полюбило спирт –

не более, чем средство от простуды
(а в марте много легче слечь в постель).
Так значит, будем жить, покуда
за окнами свирепствует метель…

…А где-то в славном городе Париже
каштаны, май и плющ, как часть стены…
Я вновь хочу туда, где все поближе,
туда, где нет и не было Зимы…



* * *

Увянут розы, высохнут, растают,
И призовет к себе паркет
Осколки хрусталя, как птичью стаю,
Лететь безумной бабочкой на свет.

В момент удара в радужном сияньи
Алмазы уподобятся стеклу.
Прощенье не откроет суть прощанья;
Останутся лишь звезды на полу.

И ангел вспоротой рукою
За упокой души поднимет тост:
«К чему нам звезды - с ними нет покоя...
Зачем покой, когда не нужно звезд?..»

И, изумившись мудрости реченья,
Разбив стакан и разобрав метлу,
Уйдет навеки прочь из помещенья;
Останутся лишь звезды на полу...



КУЗНЕЧИК
Грустная колыбельная

Белым перышком на красном ковре
спит душа моя. Во хмелю
много диких пчел, 
много «трав и вер»,
спи, Кузнечик, спи…
Я люблю

тишину, покой, все, что связано
с одиночеством.
У реки
мы увидим сны, только – разные.
Спи, Кузнечик, спи без тоски,
что на юге где-то созрел инжир
и что нам с тобой не попасть туда.
Овладевший сном обретает мир,
спи, Кузнечик, спи.
Не беда,
что сломал крыло о чужую боль,
с розы прыгая на излом руки.
Белоснежка спит,
и уснет Король.
Спи, Кузнечик…
Спи без тоски.



* * *

	И тело пахнет так, как пахнет тело, 
	Не как фиалки нежной лепесток.
			В. Шекспир

Ваше тело похоже на тело
не богини, не нимфы. Но все же 
я люблю Вас. Какое мне дело
до каких то изъянов кожи.

Я люблю. Не скажу, что навечно, 
но безумно... Банально и просто.
И к ногам Вашим падают звезды
(если платье срывается с плеч). Но

Нет толку от звезд и сонетов;
лист бумаги не стоит листвы...
Черный кофе, коньяк, сигареты
и почти наступившее лето - 
все исчезнет...
Останетесь Вы.



* * *

Я маленький, испуганный зверек,
который хочет спрятаться в ладони,
чтоб гнусный кот его не уволок...
В моей норе 
среди настурций и бегоний

мне слишком холодно и слишком одиноко,
хоть и весьма красиво - даже очень !-
и я стою у Вашего порога...
Возьмите на руки!
А впрочем

просящий милости достоин осужденья,
но нищим духам хочется тепла,
любви и ласки...
Только на мгновенье
возьмите на руки...
Я не желаю зла

ни Вам, ни дому Вашему... Поверьте,
что утром я вернусь в свои цветы;
лишь пустота намного хуже смерти,
лишь одиночество страшнее пустоты...



* * *

Под застывшими лужами - лед;
все опять поменялось местами,
я хочу прикоснуться губами
к Вашим векам...
Но сегодня меня не спасет

ни дурацкий колпак, ни изогнутый посох
с бубенцами на шелковой нити.
Вы сейчас без сомнения спите...

Статуэтки в причудливых позах 
до утра охраняют Ваш сон...
Что мне делать под Вашим окном ?-
грустный шут это нонсенс, поскольку
он не рыцарь в венке из цветов,
он всеобщий любимец... И только
королевы не любят шутов.



* * *

Двоенье букв, дробленье интеллекта
(бессонница, ложиться бесполезно),
и предложение меняет вектор 
под действием свечи.
Довольно интересно

смотреть, как вещи изменяют облик,
как хобот чайника становится рукой
и как снежинки чешуею воблы
летят на пену снега.
Путь домой

сегодня был похож на «Энеиду».
В тазу с водой я начертил на дне
Элладу, Карфаген, Италию, Колхиду,
разрушенную Трою...
Клод Моне,

взглянув на это молвил: «Очень мило ,-
и, выключив конфорку на плите,
добавил ,- дорисуй светило,
как у Ахилла на щите.»




© Николай Свиридов, 1998-2024.
© Сетевая Словесность, 1998-2024.




Словесность