НУТРО
(Я не существовал, да.)
Пришёл человечек в дырявой шинели, сел за стол, достал из почтальонской сумки хлеб и начал чёрными руками его рвать и есть и смотреть на меня глазами так, как я не привык. Голубыми, почти белыми глазами. Сразу ясно, что сумасшедший.
(Я не существовал) - последние две недели я пил воду из колодца, набивая живот сырой кровью своей как будто бы родины. "Такая печаль, а вот смотри ж ты - гости". Он сел за стол, загрохотал стулом, придвигаясь, и, даже не поздоровавшись, начал трапезничать.
"Ну угости ты меня!" - думал я, уворачиваясь от его глаз.
- Ты откуда будешь-то? - спросил я, не выдержав и закрывшись от него ладонью - как будто солнце садилось, а я с крыши смотрел на запад. - Беглый солдат, что ли? Из жёлтого дома, что ли?
Человечек улыбнулся и выудил из сумки бутыль - ни слова не говоря и не думая.
"Точно - больной", - подумал я и пошёл за кружками, одна из них - с отбитой ручкой. Подтолкнул человечку тарелочку с увядшим огурцом и продавленной помидориной, кивнул ему - угощайся, мол.
Человечек слопал огурец, вытер корявые пальцы о шинель и плеснул в кружку. В одну - только себе.
(Я не существовал, да. Прятался сам в себе, смотрел кинофильмы чужого сознания, засиживаясь до темноты на чердаке), - и вот когда я сам уже поверил, что сюда никто никогда не придёт, заявился этот нечесаный голубоглазик с грязными руками.
Он опрокинул в себя содержимое кружки с отбитой ручкой и заелозил от удовольствия ногами под столом - коротенькими фавнячьими ножками в бывших когда-то белыми кроссовках. Потом достал из кармана замусоленный кисет, горбатую красную трубочку и китайскую бензиновую зажигалку.
"Ну и страсти тут у вас", - думал я чужие мысли, никак не совпадающие с местной непобедимой тишиной, оглядываясь по сторонам, не в силах никак узнать этих странных узорчатых стен.
"И что это за цветы?" - долго и с напряжением думал я, разглядывая обои, и каждая мысль моя падала на пол из правого уха и торопилась белым слепым муравьём в щель между досками. "Там, в подполе, наверное, большой муравейник", - подумал я случайно своё. "Вот бы достать керосину и поджечь!"
Человечек задымил медленным коротким дымом и начал думать:
"Это не то, что ты подумал", - подумал он, а потом сказал:
- Это не то, что ты подумал... брат, - добавил он, как будто осёкшись, но мгновенно пришёл в себя, заулыбался и разгладил левой своею клёшней пушистые жёлтые усы.
(О господи, о господи.)
Я посмотрел сквозь стену и увидел, что волк сидит у колодца.
- Пусти ночевать, - сказал человечек просто и сплюнул на пол.
- Спи, - я показал рукой на печь и заглянул в ту кружку, которая была ближе ко мне, с целой ручкой. В кружке качалось что-то чёрное, и в нём сияли звёзды. Я выпил.
- Я заплачу, - сказал человечек и потряс карманом, в котором что-то неуверенно брякнуло.
Всю ночь я сидел на крыльце и мысленно звал волка по имени. Волк не отзывался, хотя и смотрел мне прямо в глаза сквозь колодец. Я же в ответ жадно и резво заглянул волку в сырое нутро и отпрянул, громко ударившись затылком о дверь. Внутри волка смертельно сияли чужие созвездия и громко камлали сверчки.
Утром я нашёл в ближайшем сарае трёхлитровую банку с чем-то сизым и тихонько полез в подпол. "А вот и спички!" - сказал я про себя с печальной улыбкой, облил муравейник остро пахнущим содержимым банки, чиркнул воображаемой спичкой о потрёпанный коробок и поджёг-таки ненавистную, едва слышно шуршащую гору тонких птичьих костей.
Человечек спал до полудня, ворочаясь в чёрном дыму, идущем наверх сквозь щели в полу, а потом вдруг застыл, коротко зевнул с улыбкой и соскочил с печки.
Я уже успел сделать выводы - может, неправильные, но я не испугался сказать прямо в глаза этому коротышке:
- Тебя нет! Потому что иначе ты помер бы!
Человечек посмотрел, пронзительно улыбаясь, но с такой тоской и так притягательно в мои пустые глазёнки, что я надолго залип и потерялся во времени.
(Это тебя нет.)
И когда я наконец вернулся, поседевший и с больными коленями от постоянного шагания за края, то увидел на затянутом паутиной столе запылённую бутыль, две кружки (одна - с отбитой ручкой) и треснувшую тарелку с горкой позеленевших металлических пуговиц. На каждой пуговке гордо лучился советский пентакль.
Я похромал к колодцу. Открыл дверцу и посмотрелся вниз. С шинели в воду посыпалась сухая трава. Скелет волка возле меня дрогнул и рассыпался на отдельные косточки.
В колодце всё так же спокойно молчала непроглядная звёздная смерть.
Следующая миниатюра: Гуси-лебеди
Колпачки безумия. Недеццкие сказочки
Оглавление
© Константин Стешик, 2010-2024.
© Сетевая Словесность, 2010-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
