Фонари, как восковые свечи,
Отражаются в воде.
Контур их едва намечен
Через ночь от вторника к среде.
Тяжесть обмороженных газонов,
Листьев, замерзающих домов,
Ветряных ночных холодных стонов
И беспамятства осенних грустных снов -
Всё слилось в меня, в меня впиталось,
Стало моей тенью, тенью дней.
Что же мне от вечности осталось?
Восковые свечи фонарей?
Серые обрывки осенних дождей прижаты к земле.
Они уже опоздали на три-четыре месяца снега,
Но куда-то спешат. Термометр застыл на нуле,
Не в силах хоть как-то замедлить скорость их бега.
В пятна разрывов влетает диск дневной луны,
Как во время затмений больного цвета,
Как в туманном восходе на грани волны,
Раздвигая в объём белизну просветов.
На распластанных в небе деревьях сдвигается свет,
Чтобы выделить их в этом сером, расплывшемся, снежном,
В этом тающем дне, где и тел и теней нет,
Где и сумрак как свет также чужд и отвержен.
Где не видно границ перехода от дома к домам,
Где не слышно различия слова и скрипа капели,
Где стекает слезой перевёрнутой готики храм,
Разбиваясь о лёд водопадом блестящей шрапнели.
С утра капель в окно стучала
И снег был мокрый, как весной,
А к вечеру похолодало -
Зиме казалось было мало,
Что мы не встретимся с тобой.
А в полночь вызвездило вовсе,
И месяц высветлил свой лик,
И на год отступила осень,
И мы её уже не спросим
Зачем подарен был тот миг.
Сегодня сыплет снег и в свете фонарей
Блестящей мишурой ложится на деревья.
Ночь полнится тоской, но только не моей:
Моя всегда при мне, в неё я свято верю.
Я помню вкус твоих чуть-чуть дрожащих губ
И запаха волос вовек не позабуду.
И если б не судьба с волной её причуд,
Я так бы и считал тоску подобной чуду.
Что будет, если ты уедешь из пункта "А" в пункт "Б"?
Возможно в пункте "Б" тебя ждёт счастье,
Ты там осядешь, заведёшь семью, детей
И будешь прибывать в тепле и неге.
Но, однажды, ведь "Б" довольно крупный город,
Ты встретишь на своём пути названье, улицу, проулок, дом,
Да, чёрт возьми, хоть куст сирени и вспомнишь "А",
И всё что было в нём, всё, что забыть хотела и почти забыла.
И всё всплывёт, так ярко, как вчера.
И снова будешь ты метаться, пойдёшь к вокзалу,
Может даже возьмёшь билет... но не уедешь из пункта "Б" в пункт "А".
И снова будешь забывать пытаться. И вновь почти забудешь,
Ведь "Б" - довольно крупный город
И в нём полно других домов, названий, улиц.
Но рубец на сердце останется и будет ныть.
И будет ныть всегда. И это правда.
Как правда то, что это не стихи.
Как правда то, что я тебя люблю.
Как правда то, что каждый день - зарубка на моей душе.
Как правда то, что день и ночь едины
И их не разорвать в пределах этой жизни.
Как ты и я.
Такая вот задача про пункты "А" и "Б" и про тебя со мной.
Снег кружится и падает кружась,
И закрывает белым невесомым пухом
Дома, асфальт и на асфальте грязь,
И тишина грозит потерей слуха.
И слышно только бой больших часов
И стук колёс вокзальный, мерный
Каких-то проходящих поездов
Несущихся в другой конец вселенной.
Они идут сюда издалека,
Мелькая только окнами и тенью,
Как пробегают в небе облака,
Луну и звёзды приводя в смятенье.
Они текут, как серая река,
В неведомо куда из ниоткуда,
И времени холодная рука
Сжимает сердце ожиданьем чуда.
Как тонко проступают вены
Сквозь тени выплаканных век,
Как в муках вянут хризантемы,
Упав соцветьями на снег,
Как вдруг вспотевшая рука
Дрожит - уже почти трясётся,
Как с губ слетевшая строка
Обратно безнадёжно рвётся,
Как стрелки, дёргаясь, кружат
Никак кругов не завершая,
Как бледная, почти слепая
Сквозь облака летит луна...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
