Часть третья. Выход из тупика. Школа чудачеств (Школа чувств)
Это только теперь многим историкам их
отношений кажется, что сближение этой пары происходило гладко и без сбоев. Очень
долгая и мучительная притирка характеров. Много эпизодов по сближению и
исчезновению личных секретов, что давалось, конечно же, всегда не без труда, а,
напротив, с очень большой болью. Очень трудно было отказаться от чего-то своего,
согласиться с тем, что ты, как человек, больше уже совсем не существуешь, а
остаёшься только как часть пары.
Но, к сожалению, это всё необходимо, если остаётся хоть что-то своё, то
настоящее сближение никогда не сможет произойти.
Об этом сохранились некоторые очень важные свидетельства очевидцев, которые
мы здесь и приводим в этом документальном материале.
Как узнали тогда про его день рождения
Принц пришёл поздно вечером, когда никого
уже не было, сжёг на газовой конфорке лягушачью шкурку, и лягушка сразу же стала
прекрасной принцессой. Мы все лягушки, и только того и ждём, когда же подойдёт
наша очередь и за нами заявится наш прекрасный принц.
Он имел привычку сначала никогда не
приглашать никого на свой День рождения. У него был в детстве какой-то печальный
опыт, он никогда не рассказывал подробностей, стеснялся, только отвечал, что был
когда-то такой случай, что сколько-- то гостей чуть не умерли от скуки на его Дне
рождения, с тех пор он не решается и больше не хотел бы когда-либо повторять
этот эксперимент. Он вообще считал, что День рождения -- это его личный
день, и, следовательно, это единственный
выходной день в году, который он полностью может и хочет израсходовать только
сам на себя и на то, что ему нравится. А остальные? Он полностью игнорировал в
этом вопросе любых остальных. Он не хотел даже делиться секретом, какие же такие
те вещи, которые лично ему нравятся в его День рождения. Он даже, по-моему,
считал, что этот секрет и есть для него самое главное.
Он поначалу думал, что он сумеет сохранить этот режим жизни также и после
своей женитьбы на Оленьке. Он настаивал резко на том, что это его право, и что
этот единственный выходной он собирается проводить вне семьи.
Дурак, он не понимал, что если он желает иметь настоящую семью -- а
насколько я знаю его, он никогда не останавливался на половине, не
довольствовался малым, ничто другое его никогда бы не устроило -- никаких
секретов в стороне от настоящей семьи никогда нет, и попросту быть не
может.
Вечером предыдущего дня он, как и раньше в своей неженатой жизни с
родителями, с мамой и папой, собирал свои вещички в маленький чемоданчик,
упаковывался, оглядывался, прятал поглубже в кошелёк некоторую маленькую сумму
денег, которую он сумел спрятать, скопить, и которую он считал своим
денрожденным подарком. Ни разу не было, чтобы он купил на эти деньги какую--
нибудь вещь, которая бы длилась дольше одного этого его дня, при том что вообще--
то вещей у него было очень мало. После чего он исчезал до позднего вечера
следующего дня. Никто никогда не знал, куда он девается на это время. На любые
вопросы по этому поводу он ужасно обижался и переживал. Он говорил:
-- Как вы все можете. Никто не имеет права. Никто. Это непристойно, в конце--
то концов. Это хуже, чем голое тело. Про голое тело я вообще не очень понимаю,
для чего его нужно стесняться, потому что всё равно ведь всегда находятся люди,
которые его видели. Голое тело показываешь доктору на медосмотре, или друзьям в
бане, или по необходимости дома жене. И потом, в конце-то концов, голое тело не
представляет ничего удивительного, потому что оно у всех одинаковое.
А тут более серьёзное дело, это что-то такое, что касается души и
привязанности. Что-то другое, что-то особенное совсем, каждый же должен хоть
чем-- нибудь отличаться. Потому что каждый должен иметь про запас хоть что-то
непоказанное никому вообще в жизни, невысказанное, иначе он будет как солдат,
живущий в казарме у всех на виду, у него есть только тело, с открытой душой, и
это значит, что у него, по существу, и души-то никакой нет.
Он и ей пытался так объяснять:
-- Не думай про меня, пожалуйста, что я к тебе в чём-то нехорошо отношусь,
просто я, правда, совсем никому не говорю, такое моё правило в отношении этих
вещей, вот и тебе. Потому что это -- личное, это -- моё.
Ну, с друзьями-то это довольно хорошо
проходило, как и с родителями, потому что они все по-настоящему и не
интересовались, куда же собственно он девается. Но после того, как он женился,
жена -- это же вообще другое дело, она, естественно, не могла не интересоваться,
где именно он проводит это время и с кем. Потому что для жены это элементерно
соотносится с её физическим здоровьем, если он, не дай Бог, принесёт ей
какую-нибудь болезнь с этого его дня отдыха, она скажет, у нас и раньше то не
много что было, но нам только этого не хватало. И потом, здоровье здесь только
предлог. Она не могла объяснить, а только
понимала, что она почему-то это так оставить не может, ей нужно обязательно
проследить, куда это он девается.
Он почему-то очень сильно верил в её порядочность, что она, как и прежде его
друзья, будет соблюдать честность и никогда за ним следить не пойдет. Он думал,
дурак, что она -- это продолжение его друзей и родителей. Он тогда поначалу не
понимал, что это не то и не так, и что она -- это скорее тогда уж продолжение его
самого. Он не знал, что это невозможно, что её влечёт в этом деле такое
любопытство и такой интерес к нему, которого нет у друзей, и от которого никуда,
собственно, не деться. Он не понимал, что это всё только пустяки, естественный
процесс, который между ними происходит, и может он проистекать только одним
путём, и что ничего в этом плохого и нет, он потом сам всё оценит и поймёт.
Жизнь всё равно что сон.
И, хотя это неизвестно точно, мнения
очевидцев расходятся, но вот вам один из вариантов того, как это дальше
происходило.
Он её этим так заинтриговал, что она просто
не смогла удержаться, вот она и решила за ним проследить, что же, собственно, он
будет делать в этот день, первый их совместный День его рождения.
Он шёл беззаботно, не оглядываясь, весело напевая, ему не приходило в
голову, что кто-то удивительно может беспрепятственно банально идти со спины,
даже не прикрываясь, всё время пристально глазея над ним. Это было всё равно как
в том маленьком стихотворении, которое ему однажды рассказали, но которое он
ужасно не любил за его похабность, а стихотворение было такое, из двух строчек
(потому что его нужно было петь в два голоса):
Он смотрел на меня со спины,
Как один я снимаю штаны.
В его одежде было два цвета -- желтых.
Расследование привело к тупику, где вдалеке стоял один накренившийся
покорёженный дом. Дом был предназначен для сноса довольно давно, все законные
жильцы были из него выселены несколько лет назад, но электроэнернию и воду в
доме выключить до поры забыли, поэтому в доме жило довольно много людей, и ещё
по ночам какой-то голос пробивался на чердаке
.
Оказалось, что никакого секрета, как у всех прочих у нас, у него нет, а он
просто только очень хотел показать вид, что он какой-то особенный,
выпендривался, хотя внутри в действительности он был точно такой же, как мы. Он
залезал в подвал, где, он знал, никто в темноте его не может заметить, и
проводил целый день там, скучая, зевая, глядя через замочную скважину в дверной
косяк. Так он отдыхал, приходил в себя, ничего не делал, просто сидел без
движения, даже ничего не ел, приходил к вечеру измученный, уже даже и не
голодный, без кровинки в лице, усталый и слабый, но с новыми силами,
достаточными для того, чтобы прожить потом целый год в ожидании счастливого
повторения этого дня. Деньги он не использовал, а тут же закапывал в подвале под
камнем в песок, и
не для того, чтобы потом
когда-нибудь взять, потому что когда открыли, то обнаружили, что скопилось их
там в результате порядком, а просто для того, чтобы все подумали, что он их
куда-- нибудь потратил, на что-то такое, что никто не знает, хотя в обычные дни
ему было некуда и некогда, и, главное что, ничего особенного никогда не
хотелось, он даже и не знал бы куда он мог их потратить.
Он очень обрадовался, когда Оля всё рассказала нам, и мы, все его друзья, мы
обнаружили его местонахождение. Он сказал, что устал от этого подвала, и ему
скучно уже там, и ему надоело, и он рад, наконец, случаю стать таким же, как
все. Весёлым. Он больше не верит в то, что он есть в чём-то особенный, он не
считает, что каждому необходимо во что бы то ни стало иметь собственный
секрет. Он потому-то и не оглядывался никогда,
потому что всегда надеялся, и знал, что кто-- нибудь когда-нибудь придёт и
выручит его и вытащит, спасёт от одиночества и подвала. Только в течение
какого-то времени он надеялся, что это будет кто-то из его друзей, распалённые
любопытством, а это просто оказалась она.
(Он знал, что в бассейн у нас всегда принято приходить без одежды и поэтому)
В знак приветствия он снял трусы.
Этому ответом были радостные возгласы всех присутствующих: ну, наконец-то он
перестал задаваться, понял, что ничего такого особенного выдающегося в нём нет,
и стал таким-же простым весёлым мальчиком, как мы все.
Они были женаты. Это означало, что главная
часть жизненных впечатлений у них была уже позади. Это было очень хорошо. Они
преодолели этот этап испытаний, справились с ним, слились с жизнью в результате.
Это только до того мальчики и девочки встречаются друг с другом, выбирая для
себя наилучший вариант. Всякая девочка хороша, но всегда сомнение, достаточно ли
эта девочка хороша для меня, или я могу в своей жизни и со своими данными
сделать лучший выбор. Эти сомнения мучительны, и как хорошо, когда можно уже
просто предаваться радостям жизни, а о них забыть.
Он говорил:
-- Мне нужно обязательно всё время видеть тебя. Я иначе не могу. Я от раза к
разу забываю твоё лицо. Я не могу его просто вспомнить, только когда я снова
вижу его, я вспоминаю, что оно уже мне знакомо.
Меня любопытство заставляет снова и снова возвращаться к тебе, потому что
это только кажется, что я тебя знаю, создан какой-то предохранительный барьер
(на уровне живота), я даже забываю, как ЭТО у тебя расположено, вдоль по
направлению твоих ног или же поперёк. Логические соображения и ошмётки (отметки)
памяти подсказывают мне, что, ну конечно же, вдоль, ну как же иначе, но я,
однако, окончательно никогда не бываю уверен, покуда не увижу вновь своими
глазами, поперёк это тоже могло бы быть довольно естественно, по аналогии со
ртом.
Даже постоянное общение с другими женщинами нисколько ни в чём меня не
убеждает, мне и у них у всех у каждой заново хочется узнать, как это именно у
неё расположено, какой имеет специфический размер и цвет, и потом, мне постоянно
внутренне кажется, что у тебя ЭТО может быть расположено как-то совсем иначе. И
я снова, уже в который раз (как маленький ребёнок, скромно) прошу тебя: открой
(приспусти) одежду и покажи! И я не знаю, что со мной будет, если ты однажды в
этой просьбе мне откажешь. Я не переношу отказов со стороны женщин, буду
надеяться, что я сразу поскорее умру, и не буду мучиться. Я только не знаю, тебе
не надоело, скажи, тебе до сих пор это ещё не надоело?
Они заранее договорились о том, что их брак
-- это будет как открытая система, и они придерживались этого, и их союз от этого
становился только крепче и крепче.
Потому что что больше всего пугает людей в супружеской измене? Хочется
сохранить себе партнёра, чтобы было к кому приходить домой, когда неотрадно и
одиноко. А если будет свободное общение, и он (она) будет открыто пробовать со
всеми подряд, то очень даже может быть, что с кем-то больше понравится, чем с
тобой, и он к нему уйдёт. Человек в супружеских отношениях боится конкуренции со
стороны других. Хочется от супружеских отношений домашнего прибежища, чтобы там
ты был уже свободен от конкуренции.
Он написал ей любовное письмо -- первое
объяснение в любви. Это письмо во многом стало потом образцом любовной лирики
для подрастающего поколения. Потому, что в нём есть очень большой элемент
честности. В нём только всё так, как есть. А молодёжи -- это как раз то, что
давно им хотелось, в том числе и некоторым девушкам. И в нём нет совсем элемента
покупки. Отсутствует процесс охмурения. То, что больше всего привлекает в
процессе любви нынешнюю молодёжь. Вот текст письма.
Нет, ты, конечно, не самая лучшая в мире.
Глаза у тебя не как фиалки, губы тонковаты, не как лепестки роз. Фигура у тебя
никуда, да и лицо тоже так себе, мягко говоря, не очень. Не то чтобы даже
девушки на фотооткрытках или на киноэкране, многие другие девочки из нашего
класса приковывают моё внимание гораздо сильнее, если бы был у меня выбор, я бы
больше хотел с ними, чем с тобой.
Но нужно же мне, наконец, с кем-то! Пора начинать! Не могу я всю жизнь в
холостяках сидеть!
И ведь я же сам не то чтобы Марлон Брандо!
Я невысок, застенчив и худ, не имеют правильного подхода к людям, не умею
врать и подлизываться, говорить женщинам, что они красивее, чем они есть. Я
вообще очень честный, это моя беда. Женщины меня недолюбливают, выбор у меня
небольшой, можно сказать, никакого выбора. Поэтому я к действительно красивым
никогда не пристаю, даже и не пробую. Мне надо какую-нибудь пониже рангом, к
которой не вдруг кто другой прицепится, там у меня не будет конкуренции.
Я считаю, что для меня и такая как ты тоже может быть в самый раз. И всё--
таки, какая-никакая -- но женщина ведь!
Когда мы только поженились, мне хотелось только просто засунуть, и больше
ничего. Я считал, по-молодёжному максималистски, что женщины интересуют мужчин
только с одной стороны. Мне просто некому было, ни одна со мной не хотела, очень
трудно было каждый раз доставать женщину. Так что я думал, для того, чтобы ты
мне дала, тебе нужна эта дурацкая расписочка, ну что же, я распишусь, я пойду на
это, а дальше посмотрим, если пойдёт что-то не так, то ведь можно и развестись
так же легко.
Теперь я понимаю, что в этом было что-то ещё по типу человеческих отношений.
Ты оказалась красивее, чем я о тебе думал, а до этого мне просто было на твою
внешность наплевать.
Это письмо стало потом для молодёжи образцом
любовной лирики, как нужно писать, эталоном любовного письма. Многие молодые
люди считали необходимым переписать слово в слово текст этого письма, для того
чтобы послать его потом любимой девушке. Как любовное объяснение оно действовало
почему-то безотказно, никто не мог понять почему. Такое первое впечатление, что письмо такого рода не
должно было бы оказывать положительного воздействия на девушку, но оно
оказывало. Возможно, благодаря своей очень большой искренности, которая вообще
главный элемент в отношениях. Многие долго колебались, посылать этот текст своей
любимой или не посылать, потом посылали уже без всяких колебаний, он работал
всегда безотказно.
"Каждого из моряков дома ждала женщина,
которая любила его больше всех." Он с детства знал эту песню и всегда
горячо протестовал против такой формулировки. Она казалась ему нелепой
(формулировка). Ну что с того, что какая-то женщина вышла за него замуж. Это не
значит, что не было на свете мужчины красивее или благополучнее его. Ну зачем же
идеализировать и преукрашивать всё. Когда каждому и так понятно. Важнее всего
искренность. Просто она не смогла достать себе мужчину красивее и лучше. Умнее и
мужественнее и с большими чисто физическими возможностями. Всем ведь нравятся
большие физические возможности. Но у неё это не получилось. А в дальнейшем она просто приучила себя к мысли о том,
что он-то как раз и есть самый красивый и самый хороший. Это вообще
общечеловеческое свойство: каждому из нас важно знать, что путь, которым он
идёт, именно и есть самый правильный, ну а остальные в сравнении с ним все
дураки. Вот и она так считает, для того, чтобы не размышлять о перемене мужа
каждый день, это предмет для очень большого беспокойства, каждая не вдруг на
него пойдёт. Так уж женская природа устроена (женская гигиеническая процедура),
так уж им легче живётся.
В дальнейшем наблюдается совсем уже другая
эпоха, характерной чертой является значительное потепление их ледниковых
отношений.
Занятиям любовью они уделяли очень большое
внимание, как физическим упражнениям на свежем воздухе. Они подолгу вместе
двигались, пыхтели, потели, сопели. Они считали, что это очень их объединяет,
этот совместный, как в бане, процесс получения удовольствия, когда он что-то
делает хорошее ей, а она ему. У них не считалось зазорным друг друга о чём-то
попросить, опять же, как в бане: потри мне, пожалуйста, спинку, потрогай мне,
пожалуйста, жопку. Фраза "Когда лижешь мне клитор, массируй, пожалуйста, его
также и по бокам, а не только головку" слетала с языка расслабленно и так же
легко, как за общим столом "Пожалуйста, передай мне немного из той салатницы".
Лозунг Свободная любовь! сменился лозунгом
Секс без правил!
Что его более всего угнетало в его любимой, так это, конечно же, конечное
число дырок, в которые её можно было трахать, он просто быстро перебрал все -- и
считал далее, что она исчерпала себя.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
