"НОРМАЛЬНЫЙ"
Во дворе Кащенко цвел каштан и какой-то капитан шел кого-то навещать. Филимонов сдался в Кащенко сам. Его студенческая семья лежала в руинах и прахе, и сессию он послал на хер.
Разлука с трехлетней дочерью превратила его жизнь в кошмар. Мозг не выдерживал, и болгарское бренди "Солнечный берег" казалось слабым раствором фанты. В санаторном отделении были аккуратные занавесочки, и лечащий врач готовилась к защите диссертации. Филимонов оказался подходящим. А у лечащего врача была прекрасная фигура, как раз под белый халат. Обращение с пациентами было нежным и вежливым, все люди, от уборщиц до главврача, улыбались, как в интуристовской гостинице.
Лето было теплым. Филимонов делал пластмассовые елочки.
В курилке к нему подошла девушка в голубом платьице и спросила, занимается ли он гимнастикой в специальном гимнастическом зале. Филимонов не любил спорт. Когда девушка ушла, два приятеля-физика с подозрением на МДП пояснили Филимонову, что ее зовут Ленка и что у нее бешенство матки, хотя лежит она здесь по другому поводу. И что всех новеньких она трахает в гимнастическом зале. Что она не трахнула только узбека, у которого очень болит голова и он не встает с постели, а по палатам она не ходит. Филимонов что-то буркнул и углубился в книжку "Гибель богов", а сам подумал, что в гимнастический зал не пойдет, хотя у Ленки, как пояснили физики с МДП, и был тайно изготовленный запасной ключ.
А таблетки на обеде можно было не глотать. На это закрывали глаза. И можно было гулять по территории, где цвел каштан и какой-то капитан шел кого-то навещать. Однажды Филимонов подошел к корпусу с решетками на окнах и заглянул в окно. Солнечные блики помешали Филимонову что-то увидеть за окном, и он побрел в общежитие МГУ на Шверника, где с однокурсником упился "Солнечного берега", закусывая плесневелыми маринованными помидорами зеленого цвета. Когда наступило просветление, однокурсник подарил Филимонову Библию. В Кащенко Филимонов не вернулся. Он ночевал там и сям у друзей, и так много пил, что поутру постоянно оглядывался: ему казалось, что кто-то хочет вонзить в его спину нож. Ему предложили пожить в брошенном доме на Маяковке. Этот дом называли Булгаковским.
Он лежал на матрасе, брошенном на пол, и слушал записи ансамбля "Близнецы Кокто". Открылась дверь и вошла Ленка в голубом платье, села на край матраса. Филимонов лежал молча, звучал магнитофон. Ленка была хмурой. Как же так, сказала она, все в Кащенке даже ума не могли приложить, что с ним случилось. Все очень беспокоились. Может быть, он умер. Может быть, он сошел с ума и бредет по дорогам России босиком. Да мало ли что, вот у лечащего врача пропадает кусок диссертации. Как не стыдно. Вот его личные вещи, она взяла их в тумбочке. Как ты меня нашла-то, спросил Филимонов наконец. Я очень хотела восстановить справедливость и посмотреть тебе в глаза, сказала она. Я беспокоилась за тебя и жалела лечащего врача, сказала она. Вот и нашла. Сходи в Кащенко, извинись хотя бы, сказала Ленка. Филимову было нечего сказать, ему было стыдно.
Ленка ушла, и Филимонов решил, что обязательно извинится перед лечащим врачом. Но это извинение должно быть искренним и не связано с визитом Ленки. Так он пролежал на матрасе еще два дня, переворачивая кассету с ансамблем "Близнецы Кокто" в магнитофоне.
В Кащенке в субботу было людно, много посетителей. Лечащий врач сказала Филимонову, что Филимонов не сумасшедший, а совершенно нормальный, и что все в его руках, вот ведь он хоть и убежал, но смог найти в себе силы и прийти извиниться. А физики в курилке сказали ему, что Ленку он повидать не сможет, потому что она сильно порезала себе вены и ее перевели в какое-то другое, закрытое отделение.
Во дворе Кащенко уже отцвел каштан, и капитана было не видать. Филимонов сел в трамвай номер двадцать шесть и поехал в университет забирать документы.
© Олег Пшеничный, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2007-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
