|
Записки невролога. Прощай, Петенька!Серия "Звезда соцсети"256 стр.ISBN: 978-5-17-109618-2Это уникальный сборник курьезных и смешных историй. Вас ждут ВРАЧЕБНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ И ВПЕЧАТЛЕНИЯ АВТОРА, действующего невролога, чьи рассказы уже отозвались в сердцах многих читателей.
В сборник Алексея Смирнова вошли не только комичные случаи из врачебной практики, но также и АВТОРСКИЕ ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ О МЕДИКАХ, пациентах и жизни, что порой настолько тяжела, что и смеяться, и плакать хочется.Эндомотор и всякое прочее
В очередном походе к зубному случилось много драм. Даже рентгеновскую пластинку мне вогнали в пасть, будто железный лом. Рукой, толщиной с балку.
- Будем ли мы делать укол? - осведомился я.
- Нет! Там уже все умерло!
Кроме меня самого.
Докторша была сдобная, с добрым крестьянским лицом, домохозяйственного свойства, вполне уютная и участливая. В глазах у нее изредка сверкало сумасшествие.
Я взвыл очень быстро. За мои-то деньги.
- Скажите, - спросил я потом, - а велика ли разница между платной и бесплатной пломбировкой каналов?
- Конечно, она велика. Мы же обрабатываем их эндомотором, если платно!
Вникать дальше я не посмел. Наверное, этот эндомотор жрет очень много бензина, а электричества от него хватит на микрорайон.
- Пломбу сделаем платную?
- Да куда ж деваться.
Тон докторши стал заговорщицким.
- У меня есть за тысячу, - сообщила она негромко и доверительно. - Приходите в следующий четверг.
Я понял, что меня втягивают в какое-то нехорошее дело.
В регистратуре со мной долго возились.
- Ну долго там еще? - спросила огромная дама, стоявшая за мной.
Я медленно покосился на нее.
- Что за взгляд?
- Да так, посмотрел.
- Ну и как?
- Очень понравилось.
- Да вы шалун! Обманывать нельзя!
Сам знаю, но сильно захотелось.
Садисты
Вот еще одно воспоминание, которое можно применить к чему угодно на любой вкус.
Однажды, когда мы изучали психиатрию, нас повели в отделение посмотреть на больных. А то все была сплошная теория.
Идем мы толпой. Останавливаемся, заглядываем в палаты. Они, как водится, без дверей. Нам скоренько объясняют, кто там сидит и за что.
На первый взгляд, люди как люди. Довольно чистенько все, никаких пижам. Две накрашенные девицы расхаживали в домашних халатах и бигудях. Они повернулись к нам.
- Издеваются, - с ненавистью процедила одна.
Память, говори
Задача для среднего возраста: в зубном кабинете работают две докторши. Я уселся к своей, но тут подошла вторая. С кривой улыбкой. Узнала меня. Общие знакомые. Похоже, пили мы с ней. В остальном и вовсе не уверен.
Вопрос: вспомнил ли я? Ответ отрицательный. Дружно поахали, пожалели о молодости.
Потом первая поставила мне пломбу.
- Вам все равно куда платить, мне или в кассу?
- Помилуйте! - Я начал извлекать бумажки, как фокусник.
- Тише, осторожнее!
- Да разве здесь кто-то не знает?
- Знают! Но у нас камера стоит. А, ладно! Вон она. Досюда все равно не достанет!
У меня остался еще один нехороший зуб.
Докторша покосилась на мою старую, как выяснилось, знакомую.
- Ну что, ко мне запишетесь? Или... к ней?...
И голос ее дрогнул.
Нет покоя
Решил вздремнуть. Разбудил меня звонок товарища-доктора.
Лежит у него человек. Собака веко откусила. На Фалька похож. Коломбо.
Доктор не стал спрашивать, хочу ли я этого, и поднес телефон к пациенту.
В ухо мне крикнули:
- Блядь! Не мешайте работать!
Белочка у него, да. Привязан.
Щегол
Правильно я ушел из всякого коллектива. Одной докторше подарили щегла. И брошюрку к нему. Кого-то осенило. Мало того, что надо делать ему ножные ванны, так еще и промывать ежедневно клоаку.
Подарок не отдарок, но докторша нарушила это правило. Ей этого и без щегла хватает. Гинеколог она.
Прощай, Петенька
Медицинский эпизод, которым давеча поделился мой отчим. Для простоты будем именовать последнего просто доктором.
Давным-давно доктор работал на скорой помощи. В области. В Тихвине, что ли, или рядом.
И вот приехал он к мужичку. Ну, все нормально. То есть доктор все сделал правильно, хорошо. Посидели они - в хорошем смысле, побеседовали. Обстановка спокойная.
А через пару дней доктор снова ехал мимо. Никто его не звал, но он был молодой, горячий и правильный. Надо бы, думает, заглянуть к мужичку. Как выражаются в медицине, активно посетить.
Открывает доктору бабулька. Доктор: здравствуйте, а где мужичок?
- А уж лежит, лежит он. Проходите доктор, проходите.
Мужичок лежал. В гробу. Бабулька:
- Петенька, вот доктор к тебе приехал, проститься.
Бабулька не знала сарказма. Мир для нее был полон естественной гармонии.
Акушерский архив
Маменьку мою, она у меня акушер-гинеколог, редко пробивает на профессиональные воспоминания. Но вот пробило. Так что давайте за медицину.
1.
Роды. Пуповина перерезана, с временным набросом на живот, в пережатом виде. Пусть полежит, пока там с урожаем возятся.
Вопли:
- Кишку! Кишку выдернули...
2.
Он и она. Безопасный секс. Такой ли уж безопасный? Презерватив остается внутри! Что теперь делать?..
Паника. Вызвана скорая.
Это полбеды, но скорая не промах - везет обоих с этим делом в больницу. Приговаривая после в приемном: двести рублей! двести рублей с них возьмите!...
Молодые согласны на все, лишь бы спастись.
3.
В палате, клиентка:
- Скажите, а вот ребенок - он внутри матки находится или снаружи?
4.
Старая-старая история.
Горный институт. Студентка, не чуя беды, заходит в сортир, а там - уборщица. Студентка вешает сумочку на гвоздик, снаружи. Выходит - а стипендии-то в сумочке и нет. Уборщицу под белы руки, плюс юный милиционер откуда-то взялся - и строем в больницу.
Маменька добыла из уборщицы пригоршню окровавленных трехрублевок. Ну, критические были дни. Уборщица и ухом не повела, типа дело житейское и божья роса.
Маменьке потом устроили разнос: не имела права, юридический случай, протокол не соблюден, беззаконие.
Она потом долго не могла на трешки смотреть.
5.
Гинекологической пациентке назначены свечки. Засовывать в задний проход.
Свечки принимаются так: пациентка идет в сортир и справляет нужду. Сверху бросает в унитаз свечку.
Это, по ее смутному предположению, задний проход и есть, а если не он, то ничего страшного, ибо наверняка имеет какое-то отношение.
Ледяной дом
Скорбная картина из окна: стоматологи борются со снегом.
Это у нас во дворе такая маленькая зубная поликлиника, в три этажа, причем третий - надстроенный, в виде мансарды, с выходом окон на крышу. И вот из одного окошка неуверенно высовывается швабра и пихает снег. Одиноко.
Ей, как умеет, помогает ведро с кипятком из соседнего окна. Снег обливают, но он только улыбается. Дырки, в нем образующиеся, попросту оскорбительны.
Я бы подогнал к окнам кресла и попросил пациентов сплевывать.
Ёжик
Наркоман лежал и выкрикивал Олю. Медсестру.
- Оля! Оля! - призывал он.
Явился доктор.
- Зачем тебе Оля?
- Ежика поставить.
Доктор принял меры, успокоил человека. Дальше тот лежал тихо и пускал слюни.
Потом доктор все же спросил насчет ежика.
Выяснилось, что наркоман хотел капельницу с дексаметазоном. От нее легче. Дексаметазон это и есть ежик. Так его называют областные пациенты. Потом от него шерсть на мошонке встает дыбом, побочный эффект.
В очереди
Пошел лечить зуб.
Все было тихо и мирно. Я сидел в коридорчике, читал философскую книжку и слушал интересные разговоры. Старая бабушка домашнего изготовления, в брюках уютного дизайна, беседовала с регистратурой. Рассказывала о коврике, который она купила коту. Потом замолчала минут на двадцать.
Я думал, она ушла.
Но вдруг она, для всех неожиданно, затрубила на весь коридор:
- Ой, как долго! Ой, спать хочу! Открой рот, я вскочу!...
В зуболечебном контексте ее намерение звучало зловеще.
- Я не вам, не вам! - Бабушка, перехватив мой взгляд, округлила глаза.
...Дальше я сидел и прислушивался к производственному шуму. Мне пришло в голову вот что: а почему бы людям не заняться художественной резьбой по зубам? По дереву есть, и по льду есть, и по кости, а по зубам - нет. Можно было бы точить фигурки и башенки, соревноваться и побеждать.
Меня вызвали, когда я дошел в фантазиях до пирсинга мягкого нёба и надгортанника.
В кабинете мое творческое умонаклонение сошло на нет, и я сразу уменьшился в размерах. Во рту моем нашли много печального, как будто бабушка все-таки впрыгнула туда и сплясала цыганским медведем.
Секрет для двоих
Медицинский этюд.
Родильное отделение. Дама. Рожает. Схватки у нее.
Доктор подходит с трубочкой послушать, как там поживает плод. Тянет носом и ощущает кружение головы, улавливает запах не то что обычного табака, а какой-то, скажем откровенно, махры.
- Вы что, курили, что ли?
Дама воровато оглядывается, подносит палец к губам:
- Тсс!...
Фетишисты
Мой врачебный отчим хорошо излагает. Пропала у него кепка. Поставил на уши сестер в своей больничке:
- Спиздили, суки! фетишисты, что ли?
Сестры - известные мыслители.
- А что это такое?...
- Предметы мои разные хотите...
С оторопью, с просыпающимся вещевым интересом:
- А чево?...
Между прочим, кепку эту взял я, приняв за свою, и ходил в ней.
Скрипач Груша
Распахиваю дверь на улицу, а мне навстречу спешит медсестра, с подносиком под белой салфеткой: не закрывайте, дескать, спасибо. Укол.
И машина стоит простенькая, с красным крестиком.
Откровенно говоря, я удивился. Почему-то я думал, что на дому никто уже никому ничего не колет, кроме бизнес-ланча. Не те времена, но вот, ошибся.
Давным-давно меня, мне кажется, недолюбливали в коллективе за эту мою привычку: прописывать домашние уколы. А мне было наплевать, что кто-то поедет и кто-то повезет, расходуя топливо. Константиныч в моем лице, вообще говоря, славился некоторой свирепостью лечения, опиравшейся на обстоятельность. Если кто посетил Константиныча, то пропал. Константиныч, вызывая почтение в среде обитания, выписывал три-четыре наименования уколов - никотиночку по схеме, витаминки через день - на три недели, выходит; еще один, коварный и больной; еще он выписывал таблеточки, тоже три-четыре, да физиотерапию, плюс снимок и бонус: особую мазь, прописью, в аптеке изготавливаемую пестиком, так что посетители мои забирались на стену.
Помню, приходил ко мне старичок. Участник и все такое. Старичок был опасный, в перспективе и в случае чего. Такие пишут длинные жалобы за подписью совета ветеранов. Я симпатизировал старичку, он мне напоминал моего дедушку, но больше - Скрипача Грушу, потому что голова у него была совершенно как груша, и вдобавок того же цвета, то есть сильно спелого. Старичок носил подтяжки, так что послевоенные штаны доходили ему до груди. У него болела поясница. Я разбирался с ней дней за пять. Груша поджимал губы, качал головой и с серьезнейшим видом, лаконично, именовал это высочайшим профессионализмом. С особенной пожилой весомостью, так хвалят грузовик или автомат Калашникова.
Я-то знал, что высокий профессионализм не у меня, а у аппарата электролечения, а я не особенно представлял, как устроена поясница Груши, потому что это было ни к чему. Если я накрывал заботой, то все, что могло пройти, проходило, а что не могло, на то и суда нет.
Я пытался застенчиво возразить - мол, что вы, право, но в этом пункте Груша начинал свирепеть, и призрак жалобы от регионального общества пенсионеров нарисовывался отчетливо, так что я отбрасывал скромность и вел себя на манер полкового врача.
Между прочим, ко мне заходил не только Груша, но и другие сказочные персонажи; бывал Помидор, было много Тыкв, графини Вишни наведывались. Я им сочувствовал по мере отпущенных внутренних резервов.
Они исправно несли мне разные бутылки, чтобы доктор был человек, как все.
Невеста
Медицина - она навсегда, конечно, дело известное.
Дачная хозяйка повела меня на соседний участок, оценить парализованного дедушку.
В огороде на раскладушке кто-то лежал.
- Гляди, Лешка! - засмеялась хозяйка. - Какие тут у нас невесты пропадают! Прямо лежат! Только налетай!..
С раскладушки приподняло голову нечто свекольно-кормовое, распаренное и напоминающее медузу; оно внимательно посмотрело на меня одним глазом из-под панамы.
- Я запомню, - пробормотал я.
Мы вошли в прохладные сени, и я переместился в знакомую атмосферу недавнего инсульта. Соблазны непостоянны, зато изнанка стабильна.
|