Шесть раз замерь, шесть раз замри, шесть раз умри.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
6 р. замерь, 6 р. замри, 6 р. умри.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
По шесть суббот, по шесть забот, по шесть жела...
По 6 суббот, по 6 забот, по 6 желаний.
Ещё питает тело чёрствое преданье.
Ещё пытает душу шестисильный яд.
Горят огни, горят огни, огни, огни.
Горят огни шестисиянно над кормой.
Сирены плещутся устало, окаянно.
Вакханки корчат неприталенной зимой.
Вакханки корчатся зимой окоченелой:
О Танаис! О Танаис! О Танаис!
О Танаис, о Танаис, о Танаисе!
Как шестихладное жестоко шестиречье.
Здесь даже письма замерзают на свету.
По 6 суббот, по 6 красот, по шесть забот.
Рапсоды точат смололепые эподы
Об эластичный желтовидный электрон.
Об электронный воск шести-косноязычья.
Вот дважды два, вот пятью пять, и пять, и школа.
Вот шестью шесть тринадевятое трицарство.
Пятижды пять, шестижды шесть земель три-девять.
Вот пядью пядь, и баш на баш, и так на так.
И выйдет зверь, по виду 3, но это 9.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
И выйдет зверь, но не замерить звере мерзость.
И выйдет разум грохотать на Танаис.
О Танаис, о Танаис, о Танаис!
О Прометей, Пхармат двугорбого Эльбруса
Шестиповторно торный путь шести-пройдёт.
Шестиповторно шеститорный путь огня.
Шестиокраинные звёзды шариата.
Шестизаветно, шестизвенно шестерня
6 6 6 6 6 6 6 6 6 6 6 6
Одно хотя бы из семидесяти двух.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
И чудо обло с виду три, но это девять
Цементом пишуще на твёрдой каббале
6-6-6 6 6-6-6 6 6-6-6 6
Каабы знак. 6 раз 6 раз 6 раз 6 раз.
Где семипутье, друже, Белый Танаис?
Когда дождаться нам прохлады палмоливой?
Когда блудница заплутает в перепутье?
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
12 стрелок, словно башен вавилонных.
12 праведников полдень возгласят.
Когда когда, когда когда, когда когда-то.
Не Ниневия, не о Ливии счастливой.
По 60 по 60 по 60.
Течёт неглядно Танаис и ледовито.
И Цезарь целится орфеем недопитым.
Недо-пиитом недопитым не до До.
И Цезарь цедит тихо: "Veni, Vedi, Vita".
Слезится яд и верещится пестрый дрозд.
А память капает на-сквозь пустое око.
А это долго, это долго, это до...
Ой-люли-люли - шести-иктный слышен отзвук.
Здесь воздух есть здесь вереск есть, здесь есть отец.
Оно безматерно, безбременно, безлетно.
Не палмоливно, не шести, не вересклетно.
Шестого лета шестиствольно бересклеты
Цвели цвели цвели цвели цвели цвели.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
Здесь пахнет воздух, пахнет воздух, воздух, воздух
Весь шестипаханый, как будто на меже
Шести-тринитро-толуольная загвоздка.
Сюда спешит, крылом расшатывая воздух
Седьмой посланник - ангел именем другим.
И вострубляет всем своим безвесым телом
7 раз замерь, 7 раз замри, 7 раз замерь.
Семь раз качается чертог седьмого неба,
Семь раз качается чертог седьмого неба,
Семь раз качается чертог седьмого неба,
Семь раз качается чертог седьмого неба,
Семь раз качается чертог седьмого неба,
Семь раз качается чертог седьмого неба,
Семь раз качается чертог седьмого неба,
Но солнце гаснет, солнце гаснет на ветру.
Здесь даже письма замерзают без усилий.
Здесь непонятливо значенье шестикрылий.
Здесь даже письма, даже письма, даже да...
Инакий ангел сам отбрасывает крылья
И всё твердит:
"Семь раз умру
7 раз умру".
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
И топчет крест на перепутье с недопутьем.
Шести-чугунные железные калиги.
Коврига чёрствая предательство питает.
Ещё пытает тело чёрствое преданье.
И душу чествуют глазные пузыри.
И кто-то чувствует ещё, ещё и душу.
И кто-то чувствует её ещё и душу.
Ещё ещё ещё ещё ещё ещё.
Шестискандальные не пахнут морем письма
Здесь никогда и ничего не пахнет морем.
Здесь даже чайки только запахом Улисса
Здесь даже чайки пахнут запахом погони
И только крачки чают запахом утробы.
До гроба пахнет обещанием любовь.
А Гексаметр шести-сидит на Гексатроне
На стороне его неладная Эллада.
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри.
Эллада в жёлтом утопает электроне.
Как ни отважится, но Улисс хитровидный
Не доплывает по сиренам до земли.
Вакханки корчатся, не спится Прозерпине.
И вспоминает о раздольях шестисмертных,
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри,
О полножизненных застольях Прозерпина
И о кочующих по списку кораблях.
Шестикандальные не пахнут морем письма
Здесь даже камень гробовой не пахнет морем.
И только чайки всё качают и качают.
И только крачки привечают колыбель.
Шумит прибой и Гексаметр на Гексатроне
Гексавеличественным гексагенералом
Гексавеликим гекса-гексавластелином,
Неодолимым восседает господином,
Гексапечален и качает колыбель.
И это длится на листе бумаге алом
Не пахнут морем эти письма никогда.
Шестиразмеренно не шастает волна
По гексакаменным вразброд гексапричалам.
Гекса-унылые сухие города -
6 раз замерь, 6 раз замри, 6 раз умри -
На черноречьях гексамутных высыхают
Гексаказённо, бесцезурно там всегда.
Сухой обветренной тоскливой тусклой стаей
По воронью гексапечаль свою лаская.
Таскаясь серостью своей по воронью.
И год как город - только цирки в полом центре
Янтарновидно пестродетственно стоят.
Всё не впопад, всё невпопад всё невпопад.
Ещё продолжу повесть N-нную свою.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
