Три пятьдесят...
Рассвета -
первый несмелый блик.
В теплых объятьях лета
города сонный лик.
Рваный кусок тумана
тюлем свисает с крыш.
Заспанный дворник рьяно
гонит метлою тишь.
Achtung! Напрягся Каин,
силясь рукой взмахнуть.
Ищет, сквозь сон, губами
новорождённый - грудь.
Три пятьдесят...
Истома...
Людям еще дано -
с зычным победным стоном
слиться, сплестись - в одно.
В небе, стальная стая -
смерть под крылом несет.
В небытие впадая,
счастлив еще народ.
Сонные - в одеяло
прячутся, как в гнездо.
Мира осталось мало -
Десять мгновений до...
Кляксою взрыв. Воронка
Улиц взъерошит гладь.
Рвётся не там, где тонко,
Там, где хотят порвать.
В зеркало пыльное бьется как птица рассвет.
Солнце, спросонок, запутавшись в шторах лучами,
смотрит на мир, где тебя и меня больше нет.
Слушает мир, где с тобой мы уже отзвучали.
Время слизнет быстрый день, словно каплю росы
И, в бесконечность, растянет бессонницу ночи.
Вновь несговорчивость черной, как смоль полосы,
бег в безнадежность для двух параллельных пророчит...
Сердце прибито гвоздями на крест тишины.
Вяжет разлука, на шее надежды - удавку.
Ветром разносится в прах превращенное "МЫ".
Я где-то...
Ты где-то...
брошены крылья под лавку.
Где-то за радугой... В ворохе теплого прошлого
Спрячу тебя - безнадегу мою и бессонницу.
С неба холодного падает звёздное крошево,
Мне искушеньем - а вдруг, в этот раз всё исполнится.
Ты не сбываешься... Это годами проверено.
Сколько б в бокал я тебя не шептала отчаянно.
Вновь, ноль часов, ноль минут... За секунды безвременья
Спрячу тебя. Твоему подчиняясь молчанию.
И на ладошках начну перекраивать линии.
Брошусь, как в омут, не слушаясь разума строгого.
Ночь новогодняя сыплется звездными ливнями...
Скачет в бокале шампанского новой дорогою...
Да кто же знал, что можно так расстаться -
Нелепость... Ссора... Звук закрытой двери.
Когда тебе неполных восемнадцать,
То так легко оправдывать потери.
А в чём причина вспомнится едва ли.
Но, жизнь пошла по замкнутому кругу.
Я - королей, ты - дам, перебирали
В попытке что-то доказать друг- другу.
И оказалось, нестерпимо больно,
Нести, как крест, в душе осколки рая.
И с безразличьем деланным, окольно,
Про жизнь чужую слухи собирая.
Всё чаще плачем, искренне, как дети...
Всё чаще в кофе льём слезу и виски...
Да кто же знал, что нам с тобою светит -
Пожизненно. Без права переписки.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
