 |
|
НЕМНОЖЕЧКО ВИДЕН РАЙ
ТАТОЧКЕ ПРО ПТИЧЕК
...а я, вот, знаете ли, кормлю голубей.
Высовываюсь в форточку: "Эге-гей, гули-гули!"
Знаешь, они - как собаки.
Они - прилетают!
Они прилетают ко мне
С мусорных баков, с помойки,
а так же с ближайшей стройки -
в зависимости от погоды и направления ветра.
Глазки у них красные, лапки у них - грязные,
И свинцовые крылья.
Голуби, детка, в сущности, свинорылы.
Гаже дворняжек. Подонки бездонного неба.
Ну а я? Я кидаю им хлебные крошки.
Божии курочки - хвостик трубой.
Все-таки дурочки мы с тобой,
Душа моя.
_^_
ЧЕЛОВЕЧКИ
В городе у речки жили человечки.
Много человечков: мальчиков и женщин.
Той летней ночью все было очень.
Один человечек слегка за двадцать
решил искупаться и их стало меньше.
Другой передознулся, третий не проснулся
повесился четвертый, пятый - синячил,
шестой застрелился, седьмой обкурился.
Могло быть иначе, но не было иначе.
В каждой биографии есть фотография
хорошей девочки по имени Лена,
разбирая вещи, не трогай верхний ящик
там непременно увидишь Лену.
В городе у речки жили человечки,
в домиках-коробках, многоэтажных.
Все они умерли, почти все умерли,
мы с тобой живы, милый, но это - не важно.
_^_
* * *
и будет март насквозь дырявый март
дежурят мертвецы в дверях больницы
через ресницы - блики и синицы
плыть наугад без компаса и карт
а это просто небо стало больше
пресветлый беспечальный водоем
не бойся ничего теперь не бойся
открой глаза да вот уже и дом
_^_
* * *
знаешь не было никакого кая
и никакой королевы конечно
я их придумала грустно нежно
маленький садик свой поливая
в мае немножечко виден рай
даже из нашего городка
в мае немножечко виден рай
в сторону рая течет река
белое-белое облако с краю
справа слева одно только небо
не было никакого кая
никакой королевы не было
_^_
БУДЕШЬ КУЗЬКИНА МАТЬ
А когда окончилось время утех,
отсырел порох в шутихе,
она замела по углам конфетти,
стала нервной и тихой.
И, подражая принцессе Атех,
как могла, навела уют:
собрала лото, продала пальто
и купила соль девяти сортов -
научилась брать что дают.
Взгляд ее диковат, быт ее суров,
караваном через ее кровать -
переселенцы - чужие сны
и толпа неприкаянных слов
им ничего нечего здесь клевать.
Обметала ей губы стальная сыпь,
а она - закусила кончик косы,
повторяя себе: "Не ссы!"
Таракан, сова и черная выпь
Собрались, чтоб держать совет:
как ее такую теперь назвать?
Что за слово ей крикнуть вслед?
И решили новое имя дать -
будешь Кузькина Мать.
_^_
ИЗ БИОГРАФИИ КУЗЬКИНОЙ МАТЕРИ - ФЛЕШБЭК
И в тот год ты решила быть ни при чем.
Отменила мечту свою стать врачом.
Вместо чтобы немедленно выйти вон -
досмотреть этот город, как страшный сон.
Ты решила остаться просто ручьем,
который к морю течет.
Этот город, где сам себе каждый - волк
подливает тоску в сковородку вок
и плюет всегда против ветра.
Он годами копившийся поп и арт
предлагает немедля снести в ломбард:
"Это будет cool, это будет hot,
если вдруг немедля пустить в расход
твой клубок неразмотанных километров!"
Этот город случился с тобой давно,
но ты смотришь его как дурное кино.
Невозможно покинуть кресло.
Вот опять и снова к тебе идет:
и сквозь волжской тиной набитый рот
говорит: "Ты моя невеста!"
Этот год остался в очень давно,
возвращается изредка, но - иной.
Он стучит в окно, говорит: "Пусти!"
Возвращается, пробуя новый стиль и меняя метод.
И под взглядом его выдыхается все вино
и уже в июле на переучет закрывается лето.
_^_
ТАМ, ГДЕ НАС НЕТ
Наша любовь накрепко вшита в жизнь:
дернешь за ниточку, и поползет петля,
такое вытянет, что только тогда держись.
И побегут за окном родные поля,
и загудит вокруг такой Мулен Руж.
Вот посмотри - маленький садик наш,
где восседает под сенью груш бывший наш муж.
Мертвая бабушка тебя поцелует в лоб,
мертвый дружок вену найдет иглой.
Пепельный бражник рвется туда, где люб
ему этот свет - теплый и золотой,
чтобы стать пеплом, горькою злой золой.
Только тот свет - больше не наш свет
Там, где нас нет.
Бывшей любви нет, бабочка умерла,
тает тяжелый ключ, гаснет свет золотой.
Ниточку не тяни, чтобы не всплыл из туч
морок мирка жуткий и обжитой -
Там, где нас нет.
_^_
ЩЕЛКУНЧИК
Дитя сияет и бледнеет,
вцепившись в кресло, обмирает,
когда из-за кулис, нелепый
выходит мастер Дроссельмейер.
У него седой сюртук,
а под мышкой черный ящик.
Сердце маленькое - стук,
затрепещет в лунной чаще
В зале, где детишек куча,
среди петь, никит и кать,
знаю - ждет меня щелкунчик,
Я иду его искать.
Когда уснут аплодисменты,
под потолком погаснут лампы,
из гардероба, с мамой, с папой.
Выходит мастер Дроссельмейер -
печальный зверь на волчьих лапах.
_^_
ЛАФЕРТОВСКАЯ МАКОВНИЦА
она ходит над Яузой словно я
она ходит словно сама не своя
она ходит здесь двести лет назад
до Введенского кладбища и назад
сюжет прослеживается во снах
хотя днем ты сны посылаешь на
ах какую фигню ты живешь
но сны входят в реальность
как в масло нож и без малейшей паузы
вот уже по дворам ты идешь
над Яузой Яузой Яузой
как бесшумно и страшно она идет
она и охотник и дичь как
вдруг сердце на раз замедляет счет
чувствуя как под асфальтом течет
и плещется речка Синичка
крепко спят введенские мертвецы
чьи-то дети матери и отцы
эта ночь чернее чем антрацит
подробнее тысячи книг
эта ночь a la vie a la mort
сквозь нее как кот крадется Лефорт
белеет его парик
она ходит дворами по введенским горам
мимо мертвецов что ведают срам
слушает речки подземную речь
она кружит и ищет место
где время дало течь
там сплю я и мне себя не сберечь
она ходит над Яузой словно я
она ходит словно сама не своя
она ходит здесь двести лет назад
до Введенского кладбища и назад
_^_
зверек
московский зоопарк
кликабельный зверек
пригрелся под плащом
прогрыз себе гнездо
то по плечам бежит
то тявкает у ног
он нежный, как сова
он ласковый как дог
небесную глазурь
я развожу в тазу
лисенок на груди
прилежен и жесток
он слишком мало спит
он слишком много ест
мы ляжем рядом с ним
в формате "только текст"
_^_
© Алиса Орлова, 2016-2018.
© Сетевая Словесность, публикация, 2016-2018.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Мария Косовская: Жуки, гекконы и улитки [По радужным мокрым камням дорожки, по изумрудно-восковым листьям кустарников и по сочно-зеленой упругой траве медленно ползали улитки. Их были тысячи...] Марина Кудимова: Одесский апвеллинг [О книге: Вера Зубарева. Одесский трамвайчик. Стихи, поэмы и записи из блога. - Charles Schlacks, Jr. Publisher, Idyllwild, CA 2018.] Светлана Богданова: Украшения и вещи [Выхожу за первого встречного. / Покупаю первый попавшийся дворец. / Оглядываюсь на первый же окрик, / Кладу богатство в первый же сберегательный...] Елена Иноземцева: Косматое время [что ж, как-нибудь, но все устроится, / дождись, спокоен и смирен: / когда-нибудь - дай Бог на Троицу - / повсюду расцветет сирень...] Александр Уваров: Убить Буку [Я подумал, что напрасно детей на Буку посылают. Бука - очень сильный. С ним и взрослый не справится...] Александр Чусов: Не уйти одному во тьму [Многие стихи Александра сюрреалистичны, они как бы на глазах вырастают из бессознательного... /] Аркадий Шнайдер: N*** [ты вертишься, ты крутишься, поёшь, / ты ввяжешься в разлуку, словно в осень, / ты упадёшь на землю и замрёшь, / цветная смерть деревьев, - листьев...] Читайте также: Айад Ахтар: Бесчестье | Алексей Борычев: Ante frigora | Яков Каунатор: Два рассказа | Ростислав Клубков: Памяти подруги | Григорий Князев: Круги на воде | Артём Носков: Преодолев полынь | Владимир Алейников: Музыка памяти | Альбина Борбат: Свет незабывчив | Ирма Гендернис: Стоя в дверях | Михаил Ковсан: Черный Мышь | Елизавета Наркевич. Клетчатый вечер | Айдар Сахибзадинов: Житие грешного Искандера | Сергей Славнов: Вкус брусники | Алексей Смирнов: Холмсиана | Литературные итоги 2017 года: линейный процесс или облако тэгов?
|