|
НЕМАЯ РАДУГА
* * *
Он считал насекомых раскрытой груди и с букашками
говорил, поднимая от сердца к губам как у негра.
А она, пролетев над его головой вверх тормашками,
приземлилась на заднем дворе одинокого егеря.
Егерь пухлой рукой взял её аккуратно за волосы,
поволок на кровать ("Ах, клоповник!" - шептала, счастливая),
а в ночи снова вышел во двор и достал из-за пояса
флягу, пахнущую бородою и тёмною сливою.
На рассвете у женщины страшно чесалось под мышками,
а у левой груди трепетало, как шаткая лестница, -
и она, не желая лежать с кипячёной одышкою,
встрепенулась и прыгнула в лес непонятной медведицей.
Её хвойная шерсть развевалась волнами упругими
и в огромных глазах одинаково двигались ели:
разрыхляя холмы, волоклась неразборчивым плугом,
а в задворках ума трепетали цветные постели.
Ты, земля, ощетинилась бором, колючим репейником
и плевками-букашками под травяными напорами.
Расскажи, отчего под собой и в себя постепенно
остываешь и дышишь насквозь бесконечными порами.
_^_
* * *
сердце облеплено пухом
тонкого томного тополя:
тронуть - шагнуть к воплю,
а нет - костенеть духом.
лошади в голове -
лошади в узкой груди.
звенья вокруг кости -
козыри в рукаве.
как за стеклом муха.
быть и скучать жутко.
дайте ещё минутку:
к рельсам припасть ухом.
_^_
* * *
Монета - луны внучка.
Все буквы порвать, лопнуть.
Как важно рогатой тучке
копытом топнуть!
Монету узнать прежде,
озябнув спиной прилива -
как мешковатой одеждой
тряхнуть гривой.
Отлив я зову монетой, -
сухими исчез словами.
"Набухни дождём, планета,
завой островами", -
все рваные - в вод тенеты.
Луна над водой - вами
верни мне, чего нету -
зевни островами.
_^_
ЯЩЕРИЦА
Я сею уродохвостами, чтоб хорошо себе помнить.
"Это похоже на правду", - шепчут усталые листья
вниз - то в горячее солнце вдавлены осени крики
из ниоткуда (вернее студёных равнин циферблата).
Вижу зрачка вертикалью, перечеркнув горизонта
нить. Чтоб не жульничать в прятки, мне предназначены лапы.
Если тревога помехой вырастет снова (бесспорно) -
саженцем к месту приладить; не дожидаясь отростка
в бодром постмаршевом ритме равенством выбелить волны.
(Я маринист, не видавший лужи, читавший о море -
таинстве столь недоступном, как уравненье значений.)
Краткостью я коченею в свидетельной меди заката.
Как одинаково скучно, сонно, и главное - дико,
судя по памяти урне. "Это похоже на правду", -
листьев знакомая плоскость. Слух: обороты в ответах
схем надчертёжных объёмов вне ностальгии вопроса.
_^_
* * *
Голос занозистых и недопонятых досок;
мёрзнущий поезд шипит недовольным питоном;
гул холодильника (полупустой недоносок);
раковина и растущие из колонны...
В окнах чернеют углами твоих коробок
комья о смехе, тоске и потёкшей туши.
Если питон на рельсах далёк и робок,
мышь за стеной беспардонно развесила уши,
слушая, как скрипит недобито койка,
слушая, как в шкатулки смеясь, рыдая,
крепче сплетаемся пальцами. "Мыши только
лишь от тревоги шпионят, жуя, голодая".
_^_
* * *
чудаческой усталости кажется, будто
от "ординария" пахнуло на её глухое покрывало
зазеркальной экзотикой.
самолюбие жалости тем более худо,
чем больше мáксим провоцирует сонливость.
я господин своих немых печалей,
жую чизбургер и с трудом ворочаю языком,
с трудом помалкиваю.
_^_
* * *
Повсюду-гостиница рассредоточенных требований
(sweet home вспоминается как недалёкая жизнь)
в морозы безречья глядит из настенных расследований
тоскливой сонливостью отмавзолейных пружин.
В моей одинокой прогулке а-ля предисловие
читается тяга и крепость подвытяжных вин,
прозрачных, приятных; сожмуренного изголовья;
чистообнажающих и своечасных лавин.
_^_
* * *
Дуга над горизонтом,
пока остывшей мысли
мы уголь грызли.
От звона клонит в сон. Ду-
бовый лоб над носом-мостом -
утёсом.
Ещё одно словечко,
и кончик носа -
звездою в печке.
_^_
* * *
Я танцую, чтобы вытоптать
(осторожных пальцев искорки),
протоптать дорогу.
Локон проволоки выпутать.
(Травы жмутся к Твёрдой при смерти.)
"Пусто" обрастает "строго"
или "много". Вид на выпады:
губы; тайны для чужой руки
("отпусти"-порога).
_^_
* * *
По-настоящему беспокоят только мелочи.
И я понимаю всякого рокантена
на дрожащей дороге тела. Чи-
жи угодили в термитник колена:
мы, я - радуюсь маленькому успеху
крючка, заброшенного в плетни фразы,
словно это затычка, а не прореха
и не схоже с рождением от произвола таза.
_^_
* * *
Мановение хриплого ногтя.
Слепота - напускная - увы,
недовяленным воздухом октя-
бря - аквариум для головы.
Три скафандра и голое тело.
Переспелая вязкая пыль
под приталенным грохотом ела
сарацинной помады ковыль.
Головами похожи на выхлоп.
Шаг, измотанный в труб синеву.
От пустого сонливый и рыхлый,
я бросаю дороге: "Плыву".
Полоса из дорожной разметки.
Цвет опавший рисует кольцо -
бурю ржавых диаметров ветки
беспардонных ударов в лицо.
"Я отдамся за эту страницу";
"я отдамся на". Лунных широт
небывалых, невиденных "слиться" -
или тучное "круговорот".
_^_
|
© Никита Никитенко, 2013-2023.
© Сетевая Словесность, публикация, 2013-2023.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Михаил Бару: Концерт для двух гобоев с оркестром [На завтрашнее утро, друзья, назначена психическая атака нашего отдельного, орденов Мандельштама и Бердяева, батальона московской интеллигенции...] Эмилия Песочина: Звёзды, яблоки, дожди [Вот и нанизан рассыпанный бисер / Слов на непрочную ниточку строчки. / Все мы рифмованных криков лоббисты. / Лига дошедших до ручки, до точки.....] Анна Арканина: Мы – лишь звуки [Стихи тихи – их время поглощает. / Восходит пустоглазая луна. / Войну в меня старательно вмещают, / но вся не умещается она...] Андрей Бычков: Достопочтимый директор [Четыре профессора выстрелили из четырех пистолетов четырьмя пулями. Одна из них попала мне в голову, и я побежал...] Андрей Мансуров: Щенок акулы [Крохотные зубки не казались опасны – не больше, чем плоскогубцы: пока не сунешь пальчик и не сожмёшь, больно не будет!..] Сергей Пахомов: Ощущение пустоты [Прошу у жизни малость, став проще и мудрей: / Чтоб клёна ветвь касалась никчёмности моей, / Чтоб листья шелестели резные надо мной / В забытом богом...] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|