// -->

Путешествие сквозь пустоту: Д. Кляйнер и А. Саид

Заумно звучащее название вполне отвечает странности самого объекта. Немногочисленные искусствоведы и журналисты, явившиеся на вернисаж, испытывали, как мне показалось, некоторое замешательство—"на что же тут смотреть?" Они радовались встрече, обнимались, обменивались новостями и смотрели больше друг на друга, чем на выставленные объекты.

Впрочем, было не совсем понятно, что объекты, а что нет. Мне, например, очень понравились черные стены, но потом выяснилось, что они относятся к залу, а не к выставке. Даниель пожаловалась мне, что кто-то унес пепельницу, которая составляла часть инсталляции. И т.д. Что же оставалось—за вычетом всех периферийных элементов—какая художественная конструкция?

Посреди зала—столик с телевизором. В телевизоре—виды Ласнамяэ, снятые статичной камерой с проезжей части. Из динамиков—соответствующие звуки: грохот проезжающих автомобилей. На столике под стеклом—ксерокопированные документы: кусок карты с проведенной жирным фломастером прямой линией от Стамбула до Хельсинки, разворот паспорта Даниель и заявление в таллиннскую полицию на двух страницах с длинным перечнем украденных вещей. В глубине зала—белая, ярко освещенная стена, расчерченная на квадраты полосками серебра. Когда подходишь к ней, срабатывает фотоэлемент и включается сигнализация: противный воющий звук. Вот, собственно, и вся инсталляция. Очевидно, что "народ этого не поймет".

Но я, как тайный агент символогии, страшно далек от него (по крайней мере, в этом отношении) и просто обожаю понимать непонятное. Чтобы прояснить для самого себя смысл загадочной инсталляции, я почел необходимым провести некоторые изыскания с целью реконструировать контекст произведения и внутренние интенции его авторов. Результаты расследования таковы.

Таллиннская инсталляция является частью большого проекта, идея которого принадлежит Даниель Кляйнер и который осуществляется при поддержке французской Делегации изобразительного искусства (стипендия ФИАКРа). Называется он "Путешествие сквозь пустоту". Его суть: две французские художницы путешествуют с апреля по март по маршруту Стамбул—Одесса—Бухарест—Львов—Вильнюс—Таллинн—Хельсинки и создают инсталляции в каждом из этих городов. Их путь проходит по воображаемой линии через географический центр Северной Европы, которым считается Вильнюс. В самом маршруте есть своя символика и эстетика. Путешествие идет почти по прямой, его начало и конец симметрично отмечены переплыванием через море. Цель проекта—развитие культурного сотрудничества между Францией и другими европейскими странами, прежде всего, странами бывшего Советского Союза, а также исследование географического и художественного пространства.

Метод своей работы Д.В.К. определяет так:

"С 1987 года я покрываю серебром старые, полуразрушенные объекты, срок жизни которых подошел к концу, которые никому не нужны. Я работаю с заброшенными городскими зданиями, с железнодорожными путями, на улицах гетто."

Иногда ее искусство пробуждает в местах, преображенных ее рукой, новую жизнь. Например, закрытый в течении десяти лет костел на бульваре Серноре был вновь открыт для верующих через шесть дней после того, как она покрыла серебром его запертые двери. Серебряное покрытие, наложенное на пятьдесят метров железной дороги на выходе из тоннеля Бельвиль, создало эффект контроля за движением поездов, вследствие чего было установлено освещение и заменена старая система сигнализации.

Даниель считает, что ее произведения, как и искусство в целом, действует как ускоритель времени. 16-го августа 1991 года она провела серебряную черту на мосту Зверино Питласс в Вильнюсе, как раз напротив осажденного парламента, и через неделю Литва обрела независимость. "Искусство не равно магии,—говорит художница,—но магический элемент в нем, безусловно, есть. Оно воздействует на сознание людей, а через него—на то, что происходит в мире."

Произведения Д.В.К. недолговечны и, если можно так выразиться, мнимоматериальны. Они не защищены от разрушительных влияний, их материальная формы исчезает быстро. (Серебряное покрытие на рельсах стирается при движении поездов, дома с посеребренными частями идут на снос.) Эти произведения сохраняются только как память: процесс их создания и разрушения фиксируется на фото- и кинопленку, работа с серебром в реальном пространстве переносится на иную посеребренную поверхность, в мнимое пространство воспроизведения. Поэтому истинной сферой творчества Д.В.К. является память или, иначе, соотношение хронотопов места, произведения и отчета о произведении. В этом—имматериальность ее искусства. Оно не принадлежит присвоению, не является "продуктом", годным к потреблению и продаже, скорее его нужно описывать как деятельность по структурированию пространства, времени и сознания. "Объекты", создаваемые Д.В.К., не столько зрительны, сколько умозрительны.

После процедура открытия мы спустились с француженками в Куку-клуб и там, за чашкой кофе с рюмочкой, они согласились на эксклюзивное интервью для "ДД". Говорила в основном Даниель—как старший товарищ и автор проекта.

На афише ваши имена стоят рядом. Есть ли у вас какое-то разделение функций?

Идея принадлежит Даниель, а работаем мы вместе. Кроме того, вдвоем просто веселее. Выдержать шестимесячное путешествие в одиночку—представляете, что это такое?

Какова специфика таллиннской инсталляции, если сравнить ее с тем, что вы делали в других городах?

Главное отличие таллиннской инсталляции в том, что она в галерее, а не в открытом пространстве города, что для нас более обычно. Ты знаешь, что на второй день, как мы приехали в Таллинн, у нас угнали машину, где находились все наши материалы, вещи и все пленки и фотографии - отчет о работе во время путешествия. Это случилось в Ласнамяэ, поскольку мы остановились у Антса Юске, а он там живет. Так что наша инсталляция могла бы называться по-другому: "Никогда не ночуйте в доме арт-критика". Мы всегда хотим сделать что-то специфическое для каждого города. Поскольку мы остались совершенно без материалов (даже за серебром пришлось съездить в Вильнюс), мы решили сделать что-нибудь очень простое, но чтобы это отражало наши впечатления от Таллинна. Когда нашлась наша машина - обчищенная и совершенно исковерканная, первой идеей было распилить ее на части и выставить, как в автомагазине. Но это показалось нам слишком банальным.

Смысл вашей выставки я для себя определяю так: дискомфорт городского пространства, превращенный в объект эстетического, неутилитарного созерцания. Какую идею, если можно так выразиться, несут отдельные элементы инсталляции, например, серебряная решетка и сигнализация?

Белая стена с серебряными полосками символизирует несколько вещей. Во-первых, она вызывает в памяти ласнамяэскую архитектуру: блочные дома, торжество прямого угла, все одинаковое... Во-вторых, это действительно решетка, клетка - как в полиции, с которой нам здесь так много пришлось иметь дела. И в-третьих, это сетка меридианов на географической карте. Что касается сигнализации, то здесь тоже несколько смыслов. Прежде всего, это память о нашей угнанной машине, в которой сигнализации не было. Затем - более общий смысл: нельзя приблизится к произведению искусства слишком близко. Вы можете сделать это, если не боитесь опасности, если способны переступить черту, разделяющую вас и произведение. Однако в любом случае вы не можете ухватить его, присвоить физически.

Почему вы работаете именно с серебром?

Потому что серебро - это материал рефлексии: рефлексии в смысле отражения и в смысле осознавания. Кроме того, во французском языке слово для обозначения серебра и денег одно и то же (l'argent). Таким образом, работая серебром в заброшенных местах, мы иронизируем над расхожим представлением, приравнивающим искусство к деньгам. Знаешь такой лозунг: "Ты должен дорого стоить, иначе ты не художник"? Я не могу относиться к этому серьезно.

Как вы думаете, как другие люди воспринимают ваше искусство, ведь оно имеет такие личные корни, строится на таких субъективных ассоциациях? Далеко не каждый знает, например, что у вас угнали машину и это случилось именно в Ласнамяэ.

Не обязательно знать, что имел в виду художник, что послужило импульсом к его работе. Как сказал Борхес, если сто человек читают одну книгу, это значит, что есть сто книг. Не должно быть одного объяснения, пусть будет свобода истолкования и чувствования.

"Путешествие сквозь пустоту" - что это значит?

Меня интересуют, прежде всего, бывшие советские страны. Сейчас, когда Советский Союз распался, они перестали быть, чем были, но еще только ищут какую-то новую идентичность, новое определение самих себя. Пока они не могут построить свой образ, и в этом смысле их как бы еще нет. Что они сейчас, чем они станут? В этой неопределенности, "пустоте " лучше всего изобретать, творить - и мы старается это делать. Современные границы кажутся мне чистой фикцией, но, с другой стороны, они реальны. И вот мы исследуем, что же такое предел, граница, форма - для страны и для человеческой личности.

Ваши впечатления от Эстонии и от эстонского искусства?

Хотя мы пробыли здесь довольно долго, мы практически ничего не видели. И мне кажется, что дело не в нас, а в том, что здесь действительно ничего нет. Возможно, что есть какие-то подпольные художники, которых можно найти, познакомиться... Но что касается галерей - мы не видели ничего интересного (за исключением одной-единственной выставки, да и то английской). Советское время было хорошим предлогом ничего не делать. Оно ушло - но ничего не изменилось: местные художники озабочены деньгами, материалами, но совсем не искусством. Нельзя быть такими ленивыми, это духовная смерть! Я не чувствую в здешних людях любопытства, а без него невозможно развиваться и становиться лучше. Никто на Западе ничего не знает об эстонском искусстве. Мы приехали в Эстонию, но тоже ничего не можем сказать о нем. Такое впечатление, что эстонского искусства просто не существует. Может быть, оно было разрушено в советское время? У нас во Франции лучше знают русскую культуру, она очень влияла на нас последние два столетия. Вообще, русские кажутся мне гораздо более интересными. Но где эстонская культура? Я не вижу ее!

Аксель, которая отмалчивалась во время разговора, вставляя лишь редкие реплики, на прощанье подарили мне нечто вроде стихотворения в прозе. В моем вольном переводе оно звучит так:


Мирза Бабаев
Фото: Тоомас Веемаа

День за днем, 16 сентября 1994