Я лежал в темноте. Вдруг раздался громкий стук. Меня дома нет - у меня темно.
Я не стану вам открывать - я ничего не должен вам. Я никого не звал. Кто этот он?...
А он стучит еще раз - требовательно и громко. Значит, имеет какие-то права?... Он считает,
что может войти. А я не хочу!... сейчас подойду к двери и скажу - убирайтесь, я не хочу.
А он скажет... Нет, не встану, не подойду...
Но что-то уже потеряно, нарушено. Я думал, что исчез в темноте, в одеяле, как в коконе,
буду тихо лежать, пока не стану другим, захочу выпутать ноги из плена... Пробуждение подобно
рождению и тоже требует времени... А он снова стучит. Он так стучит, как будто знает, что я
скрываюсь здесь. Я еще лежу, но уже выпрямлен и напряжен - и одеяло мне больше не друг,
не товарищ. Гражданин, что нужно от меня? Я сегодня никому не должен. Не зажгу свет. На
совесть не надеюсь, а терпение у него может истощиться. Или я так нужен - отчаянно?.. Тем
хуже для него. Он стучит как лицо при исполнении... Поздновато для службы, пусть катится.
Но я уже все потерял, лежу злой и терплю это нахальство. Ну, давай, ломай дверь, тогда хоть
все станет ясно.
И вдруг тишина... Ушел, что ли?.. Тихо ноги в тапочки, встаю и крадусь к двери. Нет,
дышит, стоит, потрескивают крупинки песка под подошвами - переминается... Пусть уходит.
Он как будто понял - спускается по лестнице, прошел немного, остановился, замер...
нет, снова поднимается...
Странно это - время идет, и мы все меньше хорошего ожидаем - от писем, звонков,
нежданных гостей. Готовимся к неприятностям - и никогда не готовы...
В конце концов - пусть,
будь что будет. Глухо кашляю, шаркаю ногами - "кто там?..." - и в ответ слышу радостный
голос.
-Это Гога? Впускай. Ты что, умер?..
Ах, как хорошо!
- Я не Гога! Гога надо мной.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
