 |
|
ДЕЛО МАСТЕРА БО
К книге Дмитрия Болотова "Роман Бо"
1.
Я не видел Диму Болотова сто лет. Ну, не сто, а девяносто девять, это не меняет дела. Могу даже напрячься и вспомнить, где мы видались в последний раз: на киевской кухне одного из героев его романа, где ходили по стене задумчивые украинские долгоусые тараканы, а за стеной сдержанно покашливали коммунальные соседи героя. Герой называл их "Хвощами".
2.
Я не перечитывал романа Димы Болотова сто лет. Ну, не сто, а семьдесят пять. Могу даже напрячься и вспомнить, как это было: роман прочитал один очень хороший человек, родившийся как раз в годы, когда развертывается действие книги. Человеку роман понравился, а я задумался об этом и начал опять перечитывать эту книгу, пытаясь понять, как воспринимает текст читатель, не соотносящий наших тартуских реалий со словами, прихотливо выстроенными автором в ряды и колонки.
3.
Впервые я задался этим вопросом сто лет назад. Ну, не сто, а десять. Могу даже напрячься и вспомнить, когда: "Роман Бо" впервые был опубликован тогда в интернете Женей Горным ("Журнал.Ру"). А. Левин напечатал по этому поводу содержательную рецензию в "Знамени" (1998, № 11), она называлась "Ключ в форме крючка" - заглавие обыгрывало жанровое определение "роман с ключом". В конце своей рецензии А. Левин писал: "[Ч]тобы заняться расшифровкой, пожелать оказаться в "позиции интимного знакомства с поэтом", о чем писал "Кьюрмих", читатель должен быть уверен: речь идет о чем-то, стоящем усилий. О Пушкине и его друзьях. О поэтах серебряного века. О МХАТе. Если усилиями людей, прошедших через "Пяльсони", удастся создать притягательную легенду о тартуском университете, поставить Лотмана и его студентов наравне с Пушкиным и его друзьями, то читатель у "Романа Бо" постепенно найдется. И не только в Интернете". Кажется, настало время, предсказанное в рецензии, и я искренне рад, что книга Димы Болотова, представляющаяся мне замечательной даже при чтении без ключа, наконец увидела свет в традиционном виде.
4.
Традиционный вид света - это волна. Но, как учит нас неумолимая физика, где волна, там и частица. Корпускулы, составляющие жизнь общежития на Пяльсони - персонажи "Романа Бо". Позволим себе здесь в виде комментария раскрыть дальнейшие судьбы основных героев, не явленные в сюжете романа, но важные для его понимания.
Сплетень так сплетень. Подумаешь. Дело мастера боится. Итак:
5.
Маска нарисовала обнаженную Маху.
Аркан научился показывать, как Тынянов показывал Пушкина.
Обладарский уехал в Австралию, но повздорил там с одним кенгуру и вернулся в N. Теперь он музыкальный критик.
Бер ел жука с американскими студентами и съел его.
Коля-убийца в Техасе учил национальных гвардейцев стрелять.
Гу бегала по Питеру и все время смеялась.
Каубамая написала много каких-то стихов и такой же прозы.
Величка в Париже ломал круассаны тонкими пальцами.
Слайк завел себе очки. И шляпу.
Плуцер написал словарь в трех томах про слово "жопа".
Грегуар уехал в Москву и сочинил, напротив, комментарий к слову "вот" у Мандельштама.
ГГП уехал в Москву, потом защитил две докторских диссертации в Пизе и в Оксфорде, потом купил четыре гектара земли возле Тобольска, выстроил там сруб и живет анахоретом в свое удовольствие.
Текстлистов тоже уехал в Москву и сочинил саундтрек к жизни. Очень громкий.
Пилька успешно разводил бультерьеров.
Шива стал худым, весь оброс волосами и бросил пить.
Килрак торговал канцелярским товаром, но одновременно пел песни.
Солонич отбыл в многократное кругосветное путешествие.
Видик в Америке брал омаров голыми руками.
Ворона на голове про всех помнит.
Петя скончался.
Парников погиб.
Кюьрмих умер.
Бо написал роман.
Роман написал предисловие к роману.
Приложение: Дмитрий Болотов, Роман Бо
© Роман Лейбов, 2008-2021.
© Сетевая Словесность, 2009-2021.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Ростислав Клубков: Разговоры птиц [А после он, она (ее зовут Овцебык) - стоят на ступенях школы в теплом тумане ноября, под медленным, падающим на маленькие ивы школьного двора снегом,...] Ирина Кадочникова: "Слово, ставшее событьем" [Читая "Почерк голоса" понимаешь, что право сказать "ты - только слово" дано лишь тому, кто по-настоящему верен собственному выбору и кто способен переживать...] Александр Корамыслов: Поэт и финифть [выйду-ка я в темень, посвечу-ка мордой - / может быть, увижу за гнилой Смородиной - / для кого-то Родину, для кого-то Мордор, / а для самых ушлых...] Иван Клочков: В ребяческих руках [во сне ко мне приходит страшный Он / садится на краю моей постели / и шепчет мне тихонько колыбели / чтоб я заснул и видел страшный сон...] Денис Гербер: Будитлянин, или Приснившаяся змея ["Слава богу, - подумал К., - есть хоть какая-то опора в мире, и эта опора - дети, которые пока не разговаривают".] Поэт перед взглядом тьмы: о стихах Юлии Матониной [В рамках цикла вечеров "Уйти. Остаться. Жить" (куратор - Николай Милешкин) в Культурном Центре им. академика Лихачёва состоялся вечер памяти поэтессы...] Александр Щедринский: Молчания ночного антитеза [мне нравится это (не знаю, как это назвать): / деревья в цвету и бегущие автомобили. / рассветная сырость, примятая телом кровать. / звонящий мне...] Андрей Баранов: Изгнание из Рая [Играя на трубах, в литавры звеня, / чумные от пота и пыли, / мы сами в ворота втащили коня, / на площадь его водрузили...] Читайте также: Виктория Беркович: Бочка дёгтя в ложке мёда | Алексей Борычев: Играя в бессмысленность | Дмитрий Галь: Стихотворения | Татьяна Горохова: О мире литератора и скорости света - Интервью с Дмитрием Цесельчуком | Виктория Кольцевая: Родовые черты | Никита Николаенко: Случай у пруда | Роман Смирнов: Теория невероятности. Поэзия неземных координат | Сергей Штерн: Ingratitude collection | Татьяна Житлина (1952-1999): Школьная тетрадка | Ростислав Клубков: Приживальщик. К образу помещика Максимова из романа "Братья Карамазовы" | Артём Козлов: Стансы на краю земли | Евгений Орлов: Четыре стены | Катерина Ремина: Каждому, кто - без дна | Айдар Сахибзадинов: Казанская рапсодия | Алексей Сомов: "Грубей и небесней". Стенограмма презентации
|