История помнится подвигами,
Как апельсин делится на рыжие дольки.
Хунны перешли непереходимое -
Черствую коварную пустыню Гоби.
И дальше на север -
Щекотать нервы местным.
Кочевникам постоянно тесно.
Способом чудесным
Залетела в меня капля
Их неприкаянной крови.
Я жилья не строю.
Сплю с краю.
Знаю, что
Здесь - до поры
С тобой - для пробы.
Впереди у меня -
Гоби, полная злобы.
Хунны с сердцем тигра и волка
Любили Гоби нудно и долго.
Входили в нее острым клином,
Слизывали песчинки языком длинным.
Гоби по-женски голодна в постели.
Любого любит, мягко стелет.
Вот только можно и не проснуться.
Хунны знали, но ужаснуться
Не успевали -
Сердце кочевника
Долгих раздумий снести не может.
Его дорога как камень гложет.
Оно в дороге без перерыва
Через пустыни,
Вниз по обрывам.
На миг зажглось,
За миг остыло.
Пустыня Гоби не залюбила,
Не зажалела, не заласкала.
Она, пожалуй, не успевала
За этим сердцем.
Мое же сердце - подобной сути:
Держу в ладони - бросаю людям.
Вхожу в толпу - как укротитель.
Вы голову мою хотите -
То в пасть, то в пекло, то в сугробы?
Толпа - это пустыня Гоби.
И можно языком по телу,
И можно ласково зубами
Ее жалеть в тупые лица,
Желать ее зады, как знамя.
А можно ветром, словно Хунны,
Пройти и следа не оставить
В несносном ненасытном теле.
И дальше, и вперед, на север -
Стращать и править.
Забетонировали поле маков.
Было красиво - стало чисто.
Стер с тела мою помаду,
Стал одинаков
С другими.
Я же старалась всю ночь
Ставить метки:
Мол, была здесь,
Губами жалась плотно.
А ты стирал мою суть салфеткой,
Сетуя то на потно,
То на грязно.
Мой мальчик атласный,
Я ведь завтра снова
Напишу по тебе пошлое слово,
В казаки-разбойники поиграю,
Стрелки расставлю
В кожу - ногтями
По самую рукоятку.
Ты будешь выскуливать свое "приятно",
Будешь стараться сдерживаться,
Но все же сцеживаться
В лужицу воды.
А я наутро буду ликовать,
Смотря улыбчато
На то, как ты стирать
Замучаешься
Все мои следы.
Календарный март
Никогда не март на самом деле.
Зима на пределе,
Весна на дуэли,
Ликуя, всаживает по пуле
В каждый миллиметр тела
Противника.
Ты, противная,
Удираешь во двор
Играть в ладушки
С соседским мальчиком.
Деревья склеивают низкое
Небо, которое протекает.
Ты смотришь вверх, моргая
На дождь.
В каждом твоем шаге - танго,
Которое я не станцую,
В каждом вдохе - птица,
Которую не поймаю.
Я останусь с мартом
И всем его ветром,
А ты - с солнцем,
Все ближе к маю,
Несешься вместе с соседским
Мальчишкой:
Ваши слишком сладкие губы
Склеиваются в одно
Брусничное обветренное пятно,
Теряя дыханье друг в друге.
Я стою, кутаюсь в платок,
Льну к окну, как последний
Сугроб к бордюру.
Весна по календарю,
На самом деле,
Никогда не весна.
Но ты забыла перчатки и шарфик,
А мальчик соседский,
В прищуре со сна
Прячет что-то такое,
Чего мне не вспомнить.
Во всем виноваты глаголы.
Они - поступки, действия,
Причины кривотолков.
Ты пишешь столько
Прилагательных, существительных -
Мстительных словечек,
Цепляющих за глаза,
Проходящих в мое нутро,
Которому все равно,
Какую пищу переваривать, и за
Что ей выпадает такая честь -
Мне ведь ее есть,
А не спрашивать...
Но глаголы -
Их можно вынашивать,
Обожать, рожать,
Растить,
Убивать, если страшно
Или урод,
Резать и заживлять,
Ежели заживет -
Снова резать.
Их можно - жить.
А ты не пишешь
Ни одного.
Письма в конверт не сложить -
Оно колом торчит,
Кровоточит без связок;
Кто-то обязан
Его лечить, бинтовать,
Свои глаголы в него вставлять -
Чтобы жгло, текло и читалось
То, что от нашей любви осталось.
Жизнь - соприкосновение запятых спинками друг к другу;
Некое подобие неровного круга;
Искажение лица в памяти зеркал.
Кто сказал, что мир мал,
Тот нашел, видимо, точку начала нашей планеты.
Я знаю одно - точек у жизни нет.
Все полуоткрытые двери хранят для меня пространство,
Но нет во мне постоянства. Как ни кричи "стой",
Я ни в этой, ни в той, а скорее сквозь.
Обучаю всех жить со мною врозь,
А сама учусь встречать прямой спиной
Хлопанье дверей в форме запятой.
Может быть, это - зря,
Но я ставлю запятые за 'и' и 'но' -
И живу, как каскадер в кино.
Есть, однако, примета:
Когда подсчитываешь запятые, как
В кармане монеты,
Тогда на смену страсти идет усталость.
Ах, сколько же их там еще осталось?
Как бы так жить тише и строже,
Чтобы только не вышло себе дороже.
Но не помогает ни лекарство от боли,
Ни сила воли -
Строй запятых обреченно реже.
Любишь каждый предмет за то,
Что он подержан моей рукой.
И - странное дело -
Любишь покой.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
