Старый сторож ночной, хранящий огонь светляков,
Стерегущий спокойствие леса и терпенье речного песка,
Наблюдает гримасы луны и исследует бег облаков.
Он проводит все ночи в изучении их языка.
Наблюденье - его естество. Он хранит этот мир своим взглядом.
Мы поймем это только тогда, когда линии станут легки,
Когда нити небесной воды смоют все. И останется рядом
Старый сторож ночной, стерегущий теченье реки.
МАНДАЛА
Долгие, долгие годы я глядел на гор отроги,
Наблюдая таянье снега и цветение нежное сливы
И прислушиваясь к раскатам то ли грома, то ли водопада.
Только и снег, и горы не входили в мое жилище,
Только таянье снега мне сокрытое не открыло.
Долгие мгновенья я пером касался бумаги,
И тогда на бумагу ложились странные острые знаки.
Но ни горы, ни водопады и ни дверь моего жилища
Не могли исполнить познанья, не хотели знания знаков.
Долгие, долгие полночи я листал старинные свитки,
Находя в них кленовые листья и огрызки гусиных перьев.
Но ни перья, ни свитков извивы, ни цветы и ни балки хижины
В знаках значимое не открыли, мне сказуемого не сказали.
Долгие полнолунья я глядел в свое отраженье,
В глубине глазниц наблюдая несказуемые значенья.
Только видел я год за годом только горы и водопады
И чернила и таянье снега и сухие кленовые листья
И плетения острых знаков и плетенье побегов бамбука
И огрызки гусиных перьев и остаток своей дороги.
И тогда, испугавшись, что это только путь, куда-то ведущий,
Я запряг коней в колесницу, и с тех пор ни глаза ни горы
Ни дороги ни водопады ни раскаты далекого грома
Ни сухие кленовые листья и ни перья что мокнут в чернилах
Ни столы библиотеки и ни ложе в жилище отшельника
Ни перо что ступилось с годами и ни острые остья знаков
...никогда меня не видали.
МАНДАЛА
Пройти шестнадцать дорог,
Четырежды сбившись с пути,
Обходя стороной города
И сторонясь деревень.
Стоптать по паре сапог,
Сандалий, лаптей, постолов,
Исписать четыре пера
И в придачу шестнадцать изгрызть.
По два раза - вперед и назад -
Прочитать шестнадцать книг.
Изучить тридцать два языка,
Чтобы свой позабыть родной.
И задать молчаливый вопрос
Старцу Бамбуковой рощи,
Чья хижина в полночь пуста.
А в полдень и хижины нет.
МАНДАЛА
Твой бумажный зонтик в снегу; и замешкался ослик,
Разгребая в глубоком снегу чуть приметную тропку.
Этот след колеса на снегу - он останется после
нас,
Когда мы по свежему снегу перевалим отрог
горы.
МАНДАЛА
О женщинах, спящих в спокойной воде,
тебе не расскажет никто и нигде.
Ведь кто их не видел - не знает об этом,
а тот, кто их видел, тот связан обетом,
им даденым в том, что всегда и везде
о женщинах, спящих в спокойной воде
рассказывать можно подробно и сложно,
но лишь утверждая, насколько возможно,
что, впрочем, при этом нигде, никогда
спокойной не будет такая вода.
Сергей Слепухин: Портрет художника["Красный", "белый", "зеленый" - кто может объяснить, что означают эти слова? Почему именно это слово, а не какое-нибудь другое сообщает о свойствах конкретного...]Виктория Кольцевая: И сквозная жизнь (О книге Александры Герасимовой "Метрика")[Из аннотации, информирующей, что в "Метрику" вошли стихи, написанные за последние три года, можно предположить: автор соответствует себе нынешнему. И...]Андрей Крюков: В краю суровых зим[Но зато у нас последние изгои / Не изглоданы кострами инквизиций, / Нам гоняться ли за призраками Гойи? / Обойдёмся мы без вашей заграницы...]Андрей Баранов: Последняя строка[Бывают в жизни события, которые радикально меняют привычный уклад, и после них жизнь уже не может течь так, как она текла раньше. Часто такие события...]Максим Жуков, Светлана Чернышова: Кстати, о качестве (О книге стихов Александра Вулыха "Люди в переплёте")[Вулыха знают. Вулыха уважают. Вулыха любят. Вулыха ненавидят. / Он один из самых известных московских поэтов современности. И один из главных.]Вера Зубарева: Реквием по снегу[Ты на краю... И смотрят ввысь / В ожидании будущего дети в матросках. / Но будущего нет. И мелькает мысль: / "Нет - и не надо". А потом - воздух...]
