Звезды светят и после смерти, хотя гороскоп исчерпан.
Любовь судьбы к зодиаку, естественно, не взаимна.
И движеньем исчезнувших звезд, обозначенным лишь их светом,
Видимо, управляет некий секретный астролог.
Вне излученья любви мы - слоистый пластик,
Рыхлое переплетенье случайных нитей.
Ничего не поймать, не унести с собою -
Все растворяется в прошлом, все бесконечно мало.
Пусть же наивность любви не оставляет добрых,
Пусть навстречу смычку и скрипке снова выходит Моцарт,
И мы будем верить, что все вокруг не случайно,
Что скорость взгляда больше, чем скорость света.
Было время, когда многие гибли, не оставляя тени,
И смерть была просто последним признаком жизни.
Не было смысла в продленьи счастья,
И не было счастья в продленьи смысла.
Что-то оставили нам те люди.
Их несбывшееся блуждает
По закоулкам пространства, глухою ночью
Нас пронзает внезапно каким-то обратным оргазмом.
Ибо гены подобны цифрам,
И только судьбы подобны слову,
Только жизни подобны речи,
Каждый звук которой не равен знаку
Ни на бумаге, ни - выжженному на коже.
Не уставай убеждаться в любви,
это может быть шансом.
Не уставай убеждаться в отчаянии,
это может быть правдой.
Человек-француз, человек-любовник, человек-герой,
Убедивший себя, что смерть случайней любви,
Узнай же последние новости из мира науки -
Открыты новые виды отчаяния:
В тот день, измученный летним зноем,
любой чужак, наблюдатель, статист, способный
стать невидимым для других,
мог бы, ступив на жаркие камни пристани Александрии,
устремить свой взгляд ввысь и вдаль, к акрополю, к дальним башням,
а затем и последовать им навстречу.
Он прошел бы по улочкам нищих, минуя веселье и грязь,
бесцветной тенью скользнул бы мимо лотков базара,
где безумен сам воздух, в котором легко смешались
аромат сандала и вонь отбросов,
бормотание дикого варвара и речь, несущая эллинизм.
И затем, поднявшись, словно этажом выше,
не опуская взгляда, не забывая о цели,
он прошел бы мимо домов вельмож,
но, у аллеи, кипарисы которой
все еще не позволяют увидеть фасад и ворота,
он бы мог обернуться, словно бы вдруг заметив,
что приглушенный рокот прибоя все так же ласкает слух.
Лоскуты моря вдали, между крыш и вершин дальних сосен,
и, может быть, вереницу римской эскадры,
с трудом разглядев, он, должно быть, прибавил бы шаг.
Ворота были открыты, открылись бы также и двери
от простого касанья незримой руки пришельца,
который, меж тем, рад был бы вдвойне, что невидим, -
зримый, он был бы слишком подавлен величьем тяжелых красот,
что окружили его. И, наконец, в самом дальнем,
в самом укромном покое дворца, подойдя и неслышно раздвинув,
балдахин, окрашенный пурпуром, он, сквозь сиреневый полумрак,
разглядел бы прекрасное тело царицы древнего мира.
И змея, что согрелась на остывающей плоти,
исчезла бы в складках одежды, в агонии сбошенной, смятой.
Floating down through the clouds
Memories come rushing up to meet me now.
R. Waters
В этой странной игре
Выбираются те, кто исчез.
Время жизни, скользя по наклонной,
Приближается к вакууму, к черной дыре,
И, спасаясь, любовь, избегая чудес,
Растворяется в водке. На ровной
Касательной точка в поиске смысла прямой
Издает колебанье,
Превращая отрезок в струну.
Удивись. Этот голос пришел за тобой,
Но не сетует на невниманье,
Вместо многих смертей выбирая одну.
От падения ниже струной
Только выше на кварту,
Бесконечно чужой
От отсутствия в поле мечты,
Сквозь прозрачный февраль приближается к марту,
Не давая мне выхода из темноты.
Лишь закон Близнецов позволяет мне дважды войти
В эту воду.
Первый раз - самому, и второй - отраженью себя.
Только стороны жизни не спутать. Найти
На ладу, бесконечном по счету, забытую ноту,
И сказать, забывая, забыв, не любив, не любя:
Если помнишь разбег, то едва ли возможен полет,
Как в усталой крови твоей солнечный гемоглобин,
Как живая душа среди тел.
Ни один из живых не хотел быть смотрящим вперед,
И из тех, кого помнишь, никто не остался один,
Каждый предал себя, как умел.
Андрей Бычков. Я же здесь[Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...]Ольга Суханова. Софьина башня[Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...]Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки"[Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...]Надежда Жандр. Театр бессонниц[На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...]Никита Пирогов. Песни солнца[Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...]Ольга Андреева. Свято место[Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...]Игорь Муханов. Тениада[Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...]Елена Севрюгина. Когда приходит речь[Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...]Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике[Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...]Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса...[У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...]Лана Юрина. С изнанки сна[Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]