... И нет тебя. И вижу я сквозь сон,
как тишина тягучими слезами
Течет по стенам, заливая пол.
И кажется, что пяткою босой
В нее ступить - как выдержать экзамен
На выдержку. И мой холодный пот
В миг пробужденья - тоже род воды.
... будильник, стилизованный под старый,
Орет как новый, воздух теребя.
Девичника вчерашнего следы
Мучительны: в углу пустая тара
И мутно в голове. И нет тебя,
И - нет - тебя! Два стула у окна
Неловко жмутся к белой батарее,
И жаль их, как оставленных детей,
Которых называть по именам
Чужой мужчина вмиг поднатореет...
И нет тебя. И широка постель
И неудобна, как ночлег в гостях.
Но - обещаю, милый, - ненадолго.
Ты знал про всё: про капли на стене,
Про утро в одиночестве, про страх
Вдруг захлебнуться....
... Бритвенная полка
Пуста. Ты был. И нет тебя. И нет...
2
МАЛЕНЬКОМУ ГЕНИЮ
Мой мальчик золотисто-сед
И как-то странно гениален:
Он спящий жрец ночных бесед,
Он мастер спрашивать, не я ли,
Оставив сны на одеяле,
Брожу босая по росе
В ночном саду, - в тот миг, когда
Я утро лью в его ладони -
Но сон глубок, напрасен дар,
И нет тогда меня бездомней,
И небеса на зов мой дольний
Не откликаются... Слюда
В окне темна. Моей заре,
Увы, не падать в щели ставней...
Ведет ночная птица трель,
И мир уже не держит в тайне
Слова: "Тебя вот-вот не станет.
Придет рассвет. Между дерев
Умолкнет вещий козодой
И сад окажется зеленым,
Когда, бессмертно-молодой,
Лучами нимба опаленный,
Проснется самый невлюбленный
Твой мальчик солнечно-седой".
3
Два стиха из цикла "ЗЕРКАЛА. Анна и Амедео"
Monmartre alla lila
Гора стоит. В лиловой темноте
Она черней, чем темь альковных тем.
Года не те. Созвездия не те
Глядят из тьмы на нас, черноголовых.
И от горы до Рю де Риволи -
Полгорода и больше - пол-Земли.
И мы туда пока не забрели -
Там свет и крик, там ночь в огнях лиловых.
Возьми бумагу. Нарисуй окно -
На черном фоне белое пятно -
И лунный свет - седое волокно
На узком подоконнике мансарды.
Окно открыто. Шторка на ветру...
Я слов для нас никак не подберу.
И римский сплин, и русскую хандру
Нам после объяснят камю и сартры,
А ты - молчи... води карандашом.
Один из нас почти уже дошел
До пониманья: свет луны тяжел
И неподъемен лиловатый воздух.
Гора стоит. Не движется гора.
И к ней, законы физики поправ,
Летят с небес кусочки серебра -
Десятки звезд, хвостатых и бесхвостых.
Колыбельная
Спи, заснеженный мой, спи, мой
Светлый. Стыки стен раздвинув,
В комнату мою
Входят зимы в мягких пимах.
Раны ширятся, любимый,
Баюшки-баю.
Спи, бедняк, творец нью-арта,
В утлой лодочке плацкарта,
Баюшки-баю.
Про истертость перикарда,
Про изменчивые карты
Я тебе пою.
Спи - турчонком балаганным
С бутафорским ятаганом,
Баюшки-баю.
Перекатным - голь! - цыганом
Да под Пулковским курганом,
Пятками на юг!
Спи... Одни и те же лица
Соболезнуют в столицах,
Руки жмут, снуют...
Стал трухой розан в петлице,
И любовь в углах пылится -
Траурный уют.
Годы честно коротая,
Разнотравьем прорастаю
В глубь твою... Даю
Знак последний белой стае...
Спи. Наш рай незаметаем.
Баюшки-баю...
4
* * * (дождь)
Хорошо стоять и смотреть на дождь.
В лужах змейки. Куст под окном набух.
Сыроватый холод, к рукам и лбу
Приникая, кутает тело в дрожь
Соразмерно стуку воды внутри
И снаружи кожи... Дрожанье в такт
Называть - слияньем. Втеканье в ритм
Нарекать - дареньем. Но жить не так,
Как хотелось, а только лишь - как смогли,
От воды спасаясь в сухих стенАх...
В слове "Жен-щи-на!" столько дождя и мглы,
Что мужчина вряд ли заметит "-на'!" -
Третий слог змеиным шуршаньем скрыт.
Никому не отдана третья треть...
Воздух светится. Листья куста мокры.
Хорошо стоять и смотреть... смотреть...
5
ЭТЮДЫ ДЛЯ Г.В.
Этюд о траве
ему не можется он в мае очень занят
сухой травой как дождик проливной
Герман Власов
трава под лучами сохнет
под каплями оживает
стежками из туч косыми
я тело земли сшиваю
виновник моих бессонниц
журчащий во мне к утру
мой муж мой любовник сын мой
ты греешь ты жжешься и не
боишься что я умру
трава колосится сорно
бросает на ветер семя
корнями уходит в магму
рождает землетрясенья
и трескается спросонья
сухая земная грудь
пролейся же над домами
женой куртизанкой мамой
меня назови к утру
как режут губу о стебель
как в полдень горячку порют
как степь поджигают с краю -
мы так и живем, не спорю...
над городом домом степью
с десятками полых русл
я тучи распростираю
и в утреннем сне о рае
живая трава мокра и
как здесь на земле играет
алмазами на ветру.
Поток света
будто камень
душит солнечное мне сплетенье.
поутру к такой придешь с повинной...
Герман Власов
луч плывет чудеса гидравлики
не рассказывай мне об Африке
там мол ночи черней черники
и купается там жираф в реке
или в озере в Танганьике
я и так уже знаю с самого
детства Африку - стук тамтамовый
у висков и в запястном пульсе
я ждала тебя - так, что заново
род людской завела в капусте
но - как камень палеолитовый
по артерии кимберлитовой -
не плыви ты ко мне с повинной
пуп земли ты мой
пуп земли ты мой
перерезана пуповина
не родиться не всплыть не встретиться
здесь на севере гололедица
ночь как серая поволока
...............
лишь с утра на подушке светится
лучик Африки рыжий локон
Сквозьводное
река ручьи потоки черноречья...
милая я просыпаюсь во сне
нахожу лицо в умывальнике
Герман Власов
Офелия детка не надо песен
про спрячься на дне где ил
он видит насквозь и морскую взвесь и
потоки речных чернил
он снит нас Офелия - немы нАги
и в негу погружены
датчане что боги они не знают
как спать и не видеть сны
мы обе утопли в порядке бреда
ты навзничь а я ничком
Офелия в ночь с четверга на среду
твой рот занесет песком
ему же о нимфа ничуть не жаль что
в его непробудном сне
морская звезда как ладонь чужая
ползет по моей спине
Поплавок
остался пешкой на паркете вод...
Герман Власов
Песок из одной половинки часов
не поместился в другой.
Изяслав Винтерман
Ты знаешь, рыбак, как тонка эта грань
Меж явью и сном, меж воздушной и водной
Средой. И на грани ведется игра:
Качают теченья меня и ветра,
Как в форме песочных часов поплавок, - и
Струятся песчинки - "забудься... засни... " -
И близок покой, и видения сладки...
Но тесно за кромкой сплетенных ресниц,
И лишний песок просыпается вниз,
И я просыпаюсь от чувства нехватки
Себя, рассорённой по донной траве.
Всё меньше минут остается над бездной,
И вряд ли удержит мой тающий вес
Привязанность к леске, идущей наверх,
Но неразличимой на фоне небесном.
6
ПАСХА
птица моя небесная
розовое крыло
клюй куличи воскресные
время застыло местное
было мол да сплыло
что петухи что горлицы
все кукушат плодят
птица моя позорница
дернется клюнет дернется
разве же ж так едят
солнце к башке привязано
маятник желтый круг
что ж Он молчал про Пасху мне
я же ж родился - пасынок
я же ж мечтал - умру
длится твой крик над рощицей
воздух пластом лежит
плачется мне и ропщется
птица моя пророчица
сколько ж теперь мне жииииить...
7
ПИИТ И СТОЛ
Вот стол, тетрадь,
Над ней пиит.
Он может встать.
Вот встал. Стоит.
Он ест и пьет.
Он чешет бок.
Он мог бы сесть,
Но - не дай бог.
Тюрьма пуста.
И то сказать:
Он мог бы там
Понаписать,
Что мир сбоит,
Что мир гниет,
А так - стоит
И пиво пьет.
Так - тише нам,
Теплей ему.
И каждый зна-
ет, что к чему.
Он пьет. Он рад,
Что он не вор:
Из сотен правд
Лишь та - его,
Что погнала -
Ах, в кой-то век! -
Из-за стола
Вперед и вверх.
8
ПРОГУЛКА
1. * * *
не взрослею я а старею моя любовь
вроде улицы те же но нет поживей поярче
изменяется фон: то ли сплю я и сон глубок
(всё течет и мелькает а я как в воде стоячей)
то ли резко проснулась город двадцатый год
пацаненок на Лиговке грязь матерщина пепел
топчут паперть гуляют сбегают идут с торгов
я фон-цыпочка свет мой я фьючер макчикен бэйби
в девятнадцатом веке (лет в девятнадцать) мир
гарцевал как лошадка всадник был безголовый
а пустой магазин назывался антре-ами
по-гусарски сверкая свободной пустой айловью
если двадцать один - рубеж (два креста черта)
перехода в режим наблюденья себя с изнанки
то пока мой родной я не видела ни черта
кроме призрака осени в мутных зрачках Фонтанки.
2. * * *
я не могу позволять себе расслабляться
нет разгильдяйству предательству флирту бл*дству
даже какое-то простенькое фиглярство
я никогда не позволю себе ну дура
я никогда не позволю себе измену
сплыть откреститься скреститься с приблудным геном
просто пойти выше пляшущих манекенов
хрупко легко по Дворцовому по бордюру
(тут говорят - по поребрику) не могу я
сдаться всмотреться увидеть себя другую
в бурой ребристой воде - прохожу свингуя
мимо немых отражений Нева витрины
стены и лица текучая нестолица
если и есть в этом городе то что длится
но не течет это немочь - не мочь молиться
всё перепутать а если свершится злиться
но никогда не позволить себе излиться
взвыть как другие растечься проговориться
"спаси и сохрани меня Господи
пересохрани меня Господи
сотри ме-
ня..."
3. * * * (метро спя)
славный город на неве
на небе в болоте
мамы учат сыновей
вечно быть в пролете
шесть пролетов пропусти
на седьмом проверка
то блин лужи на пути
то блин чайки сверху
а в сосудах вечный спад
в сердце клапан квелый
надо или лечь поспать
или выпить колы
4. * * *
наша цивилизация
спяща куряща пьюща
мысляща через задницу
и иногда поюща
так что сверкать глазами и
полуприкрытым задом
нашей цивилизации
много ума не надо
видимо, нету разницы
быть ей или казаться
монстром для переразвитых
прочих цивилизаций
только б они не застили
вид изнутри такой вот
нашенской колокольни -
нашей цивилизации.
9
КАПЕЛЬКИ
О, Генрих Рекс, Вы - Болейн.
Ксения Щербино
капельки катышки скаты кровель
тауэрных камерных немо-фильмных
всё в настоящем вильгельм и кромвель
анна больна недержаньем крови
в синеньких трубочках гемофильных
я заразительна я смешлива
да я заразная я такая
я заражаю гемофилией
в грудь утыкаясь лохматым ливнем
тело ресницами протыкая
красные ниточки вязью вестью
верностью смертному приговору
весь ты пронзен мной принизан весь ты
проистекаешь из всех отверстий
капельки дождик копыта город
казнь на закате? ты болен Генрих
будет ли бог на рабочем месте
чтобы принять тебя там в гееннах
женщина только носитель гена
капелек камушек холмик крестик
10
ЛОНДОН. Стихи по дороге
* * *
Осеннее утро - стекло, флакон;
В нем воздух, приправленный молоком.
Совсем не проснуться - совсем легко,
Но - надо, дружочек, надо,
Хотя и настолько мутна тропа,
Что, кажется, выйди - и всё, пропал,
Куда бы ботинок твой ни ступал
В течение променада,
И белое солнце едва видать,
И Темза не знает, что в ней - вода,
И движется bus не поймешь куда -
Вперед, на кулички, к Свану,
И качка баюкает каждый нерв,
И взгляд застывает, остекленев,
И мой Альбион не туманен, нет, -
Он полностью скрыт туманом.
* * *
Сойдешь ли с крыльца - и за прелью листвы уловишь
Настойчивый запах воды в направленье хода:
Маршрут от рассвета к закату - упругой хордой
Небесной дуги - резонирует в каждом слове
Со временем, ставшим не вектором, а скаляром,
Уставшим дробиться на тезу и антитезу,
И полнятся вены серебряно-ртутной Темзой,
Тревожа Неву, задремавшую в капиллярах,
И стылое это соитье - как долгий стон - как
Далекая боль - как невысказанная радость...
В моем сентябре до сих пор отцветает август,
Но крик перелетной души по-октябрьски тонок,
И близкий ноябрь - обернется последней милей
До жизненной дельты, ветвящейся и глубокой...
...
Роса оседает на листья слезами Бога.
Так плачет ребенок, едва появившись в мире.
* * *
Если на мост - то по обе руки река,
Если вдоль берега - ветер почти замрет.
В светло-лиловые с прожелтью облака
Медленно, немо спускается самолет...
Если еще хоть секунду продлится тишь,
Что-то внутри оборвется, собьется темп,
Сбудется сон: раздвоишься и - полетишь,
Точкой оставшись у берега речки Thames.
* * * (Илье)
радость моя, о бездонная радость моя,
сколько записано слов, перепутано чисел,
сколько секунд, сколько сил отбирает ноябрь,
сколько ветров овевает твой призрачный Чизик,
сколько шагов - ни на йоту не ближе края
тени твоей, затемнившей меня до краев...
краешки губ содрогнутся - к беде ли, к беседе...
только бы скрыть - целованьем, молчаньем, враньем, -
сколько бескрайней разлуки ношу я под сердцем,
горе мое, обретенное горе мое.
* * *
...Стенает "sos" в радиорубке,
Горят сигнальные огни,
Но возвращаются голубки,
И значит, мы совсем одни,
Ковчежники, ублюдки Ноя...
Ты скуп, небесный казначей!..
...Какое облако смешное:
На нем корона из лучей.
* * *
A stranger. СтОит ли удивляться:
За годы питерских ингаляций
Легла лишь тень водяного глянца
На краешки альвеол,
А здесь я - остров: вода, вода, и
Никто руки не подаст, когда я
Тону, захлебываясь мастдаем,
Звучащим как "f*ck you all"...
Прилив силен, но, по счастью, краток:
Не мне менять мировой порядок...
В толпе, раскрашенной в сотни радуг -
Зонтов, языков, валют -
Я в черном, белая, как ворона...
О ветвь омелы! о шерсть у трона!
...Два негра топчутся по перрону,
Гогочут и вниз плюют.
На черной тумбе табличка "litter",
И мне смешна позолота литер -
Как будто вызолочен в транслите
Наш русский привычный "литр".
И я в ответ улыбаюсь пьяно,
Почти исчезнув на окаянном,
На близком холоду океана,
На самом - краю - Земли.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
