Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность




ТЫ  СКАЗАЛА...


Ты сказала: "Хочу голышом походить некоторое время. А дальше будет видно, куда меня занесёт на повороте".

Голышом... только белые, не загоревшие полоски на теле. И поворот неширокой, тёмно-серой, недавно заасфальтированной дороги в гористой местности. И дух нагретой дороги и какой-то не нашей хвои. И редкие машины с ошеломлённо молчаливыми водителями шуршат, проезжая мимо. Водители думают, что им померещилось, а их болтливые спутницы, на мгновение тоже замолчав, начинают что-то быстро-быстро говорить на отвлечённую тему. И едут дальше...

И я еду по этой дороге - на длинной пыльной бежевой "тойоте". Не помню, куда и зачем. Я ещё не старый, так... "секонд-хенд". Правда, утром решил совсем не бриться, надоело. Поэтому зеркальце, встроенное в козырьке над ветровым стеклом, лучше взглядами не тревожить. Бесшабашное солнце действует мне на нервы, слепит зудящие глаза даже сквозь тёмные очки. Похоже, что у меня ко всему ещё и простуда начинается - и это летом, в такую жару! Крепкий запах хвои пробивается в машину, хотя беспрерывно молотит кондиционер и я не открываю окон.

Вот он, этот поворот. Я вижу тебя со спины на фоне тёмной придорожной листвы и неопределённой перспективы. Полоски... Ты не поднимаешь ни руки, ни даже большого пальца. Не просишь остановиться.

Ты просто идёшь куда-то вдоль дороги, легко и небыстро.

Мои пальцы пытаются раздавить руль, и левая нога почти равняет педаль тормоза с полом.

Я открываю окно, стараясь не рассматривать детали.

- Простите, вам не нужна помощь? - не может быть, чтобы это сказал я.

Ты поворачиваешься...

- Помощь? Какая помощь?

Машина плавится и обдаёт жаром, воздух танцует вальс, а ты стоишь и смотришь, как ни в чём не бывало.

Теперь я тоже смотрю. Я не могу не смотреть.

Ты улыбаешься только слегка прищуренными глазами, до бирюзы подсвеченными солнцем, а ресницы даже не пытаются отогнать этого навязчивого свидетеля нашего разговора.

- Садитесь, - вроде бы говорю я, щёлкая клавишей открытия дверей, - и вот ты уже в машине. С беззвучным воплем я чувствую, как пассажирское сиденье рядом со мной принимает обнажённую тебя - и плечи, и спину, и... Как прохладная искусственная кожа сиденья сначала чуть касается, а в следующую долю секунды уже плотно прирастает к твоей - настоящей - коже. Я тут же начинаю ревновать к этому сиденью.

Затем я с опаской вдыхаю воздух, идущий от твоего тела, но сразу с облегчением понимаю, что пахнет не жгучим потом незнакомой разгорячённой женщины, а чем-то тёплым, слабым и приятно знакомым.

- Набросьте это, - я достаю с заднего сидения свою потрёпанную джинсовую куртку. - Что с вами случилось?

И пока я старательно упираюсь взглядом в пейзаж перед собой, ты молча накидываешь куртку. Мне это видно краем глаза...

Кто-то в фиолетовом переднике наклоняется, заглядывает в окно машины с моей стороны и гундосит:

- Вам повторить?

Я обнаруживаю нас сидящими за маленьким квадратным столиком в тесном ресторанчике, и к нам склонилась немолодая официантка с красноватым носом.

Ты отрицательно мотаешь головой, не отрывая глаз от раскрытой книжки, которую держишь в руках, а я поднимаю глаза:

- Ещё один джин, пожалуйста.

- Как можно пить эту "ёлочку"?! - ты отрываешься от книжки. - Вот гадость!

- Это - не ёлка, это - можжевельник, - тихо возражаю я, - или ты говоришь о книжке?

- Нет, рассказ очень даже секси. Неплохая придумка. Правда, я совершенно не помню, что когда-то говорила эти слова: ну, про то, что голышом... и про поворот... Совершенно не помню. По какому поводу?.. Я обязательно всё прочитаю, - ты откладываешь раскрытую книжку в сторону и закутываешь шею бирюзовым, под цвет твоих глаз, шарфом.

Несколько книжных страниц медленно переворачиваются сами по себе.

- Наконец-то ты стал писать что-то такое, что будет хорошо продаваться, и ты станешь знаменитым. Наконец-то! Теперь, я думаю, тебе уже не нужна ничья помощь... Только побрейся, тебе это не идёт, знаменитый писатель должен выглядеть импозантным и аккуратным.

Ты встаёшь, оправляешь юбку и блузку, на все пуговицы застёгиваешь пальто.

- Ну, пока, я пошла.

И, не оборачиваясь, уходишь.

Женщины, сидящие за столиками, замолкают и провожают долгими взглядами тебя и твоё длинное кожаное пальто, а мужчины, на мгновение тоже замолчав, начинают что-то быстро-быстро говорить на отвлечённую тему.

А ты просто идёшь дальше, легко и небыстро.

Ты выходишь на тёмно-серую мокрую улицу, где возле самой двери ожидают длинная бежевая "тойота" и навязчивый свидетель нашего разговора - низенький пожилой водитель твоего мужа. Не старый, но "секонд-хенд".

Из открытой двери по всему ресторанчику тянет холодом, и я поплотнее запахиваю джинсовую куртку. Простуженная официантка приносит мне новую порцию с не нашим хвойным запахом, я подвигаю к себе мою книжку, забытую тобой на столе, и упираюсь глазами в первую строчку этого рассказа.

Ты сказала...

Чикаго, 2009-2016




© Семён Каминский, 2018-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2018-2024.
Орфография и пунктуация авторские.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность