как тот птенец, что выпал из гнезда,
и - всё больней, всё дальше, всё разлучней....
страдает одинокая звезда -
всё мается и мается падучей
всё падает, который день подряд,
и всё никак желанья не исполнит,
а звездопад заменит снегопад
и первый снег растает на ладони
и будет ночь в сто сорок фонарей
чадить коптить сжигая безвозвратно
приметы взрослости: два шага до дверей
два - за порог, и никогда - обратно.
Год умирал, год доживал, год чах,
Последним снегом таял у обочин,
Косым лучом на рыжых кирпичах
Год угасал - угадывался почерк
Руки умелой: выдержать апрель
Как паузу... потом поставить точку
И в тот же час начанётся новый год -
Такие годы начинают с мая
Когда истошно яблоня цветёт
И где пуста тетрадка чистовая
Судьба поправки делает спеша
В черновики - но кто их разбирает.
В руке пшеничное зерно,
куда пойти, куда податься,
где упадёт - взрастёт оно:
сегодня, завтра, через двадцать
лет сумасшедших... в окнах пусть
перемещаются картинки
и радиола ввергнет в грусть
хрипящим голосом с пластинки.
А осень - в ступке истолочь,
зарисовать огонь боярки
и чтобы солнце - жарко, ярко
светило, чтобы - во всю мочь -
ему-то что... ему - не жалко...
Ты не вернёшься никогда
в обетованный белый город,
к его заснеженным домам,
к его простуженному горлу.
И ты не скажешь с хрипотцой,
в озябшем голосе: "Ну, здравствуй!"
Его бесцветное лицо
не разрисуешь алой краской
воспоминаний... Чем не бред?
Вот он и стал твоим кошмаром.
И снится город твой тебе,
как снились бы кошма да нары
тому, кто сослан был (а был
в тот город сослан Достоевский)
и он глотал метели пыль,
и он в окно смотрелся фреской
помпейской... Женщина в окне
была больна, была чужая
и говорила, как и мне
однажды - ты: "Я уезжаю
навек из города, навек...
И ничего не повторится..."
И длинным взглядом, точно спицей,
пронзала из-под синих век.
Когда-нибудь потом, когда вернусь,
я не узнаю собственной улыбки.
Не там сойду с трамвая по ошибке,
на улочках, знакомых наизусть,
казалось бы - запутаюсь. Похоже,
я стала незнакомкой, я - прохожий,
забредший на случайных огонёк.
По подворотням - серенькая осень,
и небо, как застиранная простынь,
а что к чему - уже и невдомёк.
Пинать листву, бродить и слушать всхипы
дверей подъездных, высохшие липы
нащупывать, как тросточку - слепец.
Вот, если бы вернуть былое зренье!
былой азарт, и прошлое везенье,
и жизнь саму - вернуть бы, наконец.
Всю эту жизнь, прожитую в потёмках,
неясную, затянутую плёнкой,
нет - пеленой дождя и грусти... Пусть
всё будет так. А, может быть, иначе.
Да разве же хоть что-то будет значить
хоть что-нибудь - потом, когда вернусь?
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
