Предисловие к книге Александра Грановского "АНЖЕЛЮС"
Александр Грановский живет в Крыму. Крым место особое - полуостров застыл на перекрестке времен, государств, эпох, культур. Скажете, Крым это автономная республика в составе Украины? Крым был частью Российской Империи? Крым принадлежал Советскому Союзу? Крым принадлежал и принадлежит вечности. Греки, генуэзцы, татары, турки, украинцы, русские, караимы составляют население вечности. Крым - перекресток. И, наверное, не случайно в рассказах Александра Грановского персонажи живут не в Москве, Симферополе, Киеве или где-то еще, они живут в мировой культуре, они путешествуют из века в век, из мифа в миф. Древний Китай, античность, Россия 19 века, современность, Иудея сменяют друг друга, мелькают, как в безумном калейдоскопе, иногда в пределах одного рассказа. Персонажи засыпают и видят сны, и попадают в невероятные места, и тонут в веществе фантазий и снов, и чувствуют себя так, "словно не принадлежат ни этому времени, ни этим людям". В прозе Грановского "время не имеет никакого значения", да и пространство, кажется, тоже. Нет в этой книге ни времени, ни пространства. Вечность. Как написал земляк Грановского, поэт Андрей Поляков: "Привет из Крыма! Я уже бессмертен".
Александр Грановский повествует о ментальных путешествиях, о путешествиях души. Душу влечет какая-то неведомая сила, и душа скользит по невидимым силовым линиям, и в блужданиях своих может встретиться с Сальватором Дали, с Борхесом или Картасаром, а тот, кто был Гешей, через секунду может превратится в Марка Аврелия. Конечная цель - встреча с Богом, каковая зачастую оборачивается встречей со смертью.
Впрочем, всё не так пафосно и мрачно, в книге есть ирония, есть юмор, сарказм, чуть-чуть эпатажа и насмешки, есть пародийное начало и есть свобода. Кроме того, Грановский умеет писать так, что читать его элементарно интересно, интересно узнать, а что дальше, чем закончится очередная история, как повернется сюжет, какие приключения уготовил автор очередному своему персонажу. Это и отличает лучшие рассказы книги - внутренняя напряженность, непредсказуемость и погруженность в контекст мировой культуры.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
