Трубы в моей душе,
дым под плевой век,
нефть и мазут в волосах,
на соленых губах смех.
Я брожу среди ржавых обиженных металлоконструкций. Чувствую
необычное щекотание в груди, переступая через пыльные груды
ломаного железобетона.
Подъемные краны в голубом небе, бесчувственные фаллосы труб
в облаках, человек отвернулся от вас.
Желтая собака твоего сна. Она скользнула из твоих сузившихся
зрачков много миллионов лет назад. Сколько ночей с тех пор
состоялось в холодном поту ее объятий, сколько воя и умиления
принесла она в этот мир...
Бредущая среди неясных идей, беспочвенных предчувствий и
всякой другой мути, она одним прикосновением своего языка
превращает бесполезные тени сознаний в разные материальные
формы и конструкции. О, я чувствую след ее шершавого языка под
своими ногами. Стоять здесь дольше опасно, пора двигаться
дальше.
Ковшерукий индустриальный демон. Это происходило в ту пору,
когда желтая собака твоего сна еще не опробовала свой нынешний
стиль. Тогда ее детища были инкапсулированы и просты, а язык -
изящно раздвоен. Отделившись от некого неизвестного родителя
(предположительно умер во время родов), ковшерукий занялся
саморазвитием и укреплением, дабы посвятить вторую,
благополучную часть своей жизни безопасному разложению и
медитации. Он был стальной, сильный любитель прямых углов и, в
сущности, никому не мешал. Но, как говорится, демон демону -
когтистый зверек.
Бродил тогда по миру некий крысоподобный странник. У него
были длинные когти на передних лапах, маленькие красные глаза,
длинный лысый хвост и целая толпа первородных грешков,
волочившаяся за ним, дребезжа, как связка консервных банок.
Бродил крысоподобный по земле не спроста. Делая вид, что
просто голоден, он обманывал по-разному молодых демонов,
обгаживал всевозможные проявления божественной импровизации и
в общем, как может показаться, жил в свое удовольствие.
Встретив ковшерукого, крысоподобный недолго, но
удовлетворенно похрюкал и начал разговор:
- Эй, Самоделкин, хочешь собачку?
Ковшерукий, оторвавшись от созерцания красивого заката,
посмотрел на подозрительного зверька. Он не знал, что такое
собачка. К тому же, вряд ли полезную вещь станут предлагать
просто так. Да, собачка - это явно не артефакт.
- Не хочу - ответил он.
Крысоподобный не был готов к такому повороту событий.
Стандартная схема не сработала. Обычно собачку хотели. Потом
собачкой совершенно случайно оказывался сам крысоподобный.
Став у очередной жертвы послушной собачкой, он долгими
вечерами нудил про разные непонятные вещи, издавал странные
гипнотические звуки и зарождал, в конце концов, в непорочных
душах гротескных существ летучую искорку воплощения.
Летучая искорка воплощения. Бессмертное семя желтой собаки
твоего сна, скачущий от головы к голове огонек. Все мы,
эволюционирующие творения собачьего языка, только презренная
платформа, среда обитания летучих искорок воплощения. У них
нет памяти, но они живее нас, важнее нас.
И бессмертие, и заслуга - в том секундном пристанище,
которое дает летучей искорке воплощения наш мозг.
Древние монголы ассоциировали летучую искорку воплощения с
золотой стрелой. Об этом свидетельствует текст этой старой
монгольской песни:
...
Степь широка и пуста,
как глаза живущего,
живущего без стрел.
Стрела летит из конца в конец,
из смерти в смерть.
Пущена из неведомого лука.
Не прячь затылок в пустой степи,
золотая стрела не промахнется,
но не горюй: боль ненадолго.
...
Этот текст многое проясняет. Первые три строки указывают на
пустоту и неполноценность якобы живых существ, не участвующих
в хаотическом перемещении летучих искорок воплощения, это
существа, как бы выброшенные на обочину бытия. Важный намек в
строке “...из смерти в смерть...”. Здесь подразумевается, что
необходимым условием существования является присутствие
летучей искорки воплощения, и, следовательно, пока она летит
от одного к другому, оба мертвы. И, наконец, последняя строка.
Здесь неизвестный монгольский автор говорит, что пребывание
бесценного семени желтой собаки твоего сна в сознании очень
непродолжительно и боль пробуждения длится недолго. Затем
снова пауза, летаргическое ожидание следующей, облетевшей
миллиарды темных душ и сотни световых лет, летучей искорки
воплощения.
Ковшерукий индустриальный демон. Любуется закатом. Этот
слегка сумасшедший зверек начинает раздражать. Он суетливо
бегает вокруг и о чем-то думает, думает, думает...
- Расслабься - сказал ковшерукий.
- Легко говорить...
- Да.
- Тогда займемся тем, что легко. Почему ты не хочешь
собачку?
- Не знаю. У меня и так полно всякого хлама - сказал
ковшерукий и раздвинул свои полиэтиленовые одежды на груди.
Там копошилась какая-то мелочь. Разные замысловатые
механизмы таскали туда-сюда какие-то кубики, железки, емкости,
деловито пищали и размахивали руками странные маленькие
зверьки. В общем, хлама действительно было предостаточно.
Крысоподобный сглотнул слюну.
- Так собачка может нужна все-таки?
Собачка. Этот остроумный псевдоним придумал себе
крысоподобный странник. Он считал себя пророком желтой собаки
твоего сна, и распространять ее семя в иллюзорном мире ее
слизистых творений было его призванием. А проклятием его
волочащейся по пыльным дорогам души были эти самые искорки, ни
одна из которых не посетила его самого. Он размножал их с
неистовым рвением, надеясь, что, когда они переполнят мир,
хотя бы одной летучей искорке воплощения все же придется
воткнуться в его голодный затылок.
Часто, меланхолическими вечерами, крысоподобный странник
стоял растроганный, жалеющий сам себя, и царапал длинными
когтями горизонт. Он расчесывал эту зудящую рану своего
сознания, глотал боль своей навечно мертвой души.
Летучая искорка воплощения. Здесь уместно привести одно
интервью, взятое у некого странствующего металлурга. Здесь ЛЧД
- любопытный человек с диктофоном, СМ - странствующий
металлург.
ЛЧД: Здравствуйте, не могли бы вы остановиться и ответить на
несколько вопросов?
СМ: Не до вопросов, не мешай.
ЛЧД: Всего несколько, о летучих искорках воплощения, и я от
вас отстану!
СМ: Ну, валяй...
ЛЧД: Спасибо. Первое. Как вы относитесь к поползшим сейчас
слухам, будто мы - низшая форма жизни, или даже не жизни...
СМ: Брось эти глупые слова говорить, что по существу?
ЛЧД: Э-э-э...
СМ: Первое. Вы все меня достали. Эти вопросы оскорбляют мой
слух. Второе. Выбрось диктофон и позаботься о том, чтобы
искорка, которая побывает в тебе, стала достойна лучшего
сосуда чем ты. Ибо в этом твоя эволюция, реинкарнация и
подвиг. Третье. Дай пройти.
Интересно в этой истории то, что диктофон с этой записью был
найден брошенным у обочины дороги. Однако только законченный
романтик подумает, что его туда бросил любопытный человек,
готовясь к духовной эволюции. Просто рядом с диктофоном нашли
и самого человека. Мертвого, истерзанного, с вывернутыми
карманами.
Кто убил его? Те мрачные мужики, проткнувшие его ножом? Нет.
Его убил странствующий металлург, забравший у любопытного
право на реинкарнацию.
Кстати, странствующий металлург ничего не знал ни о
блуждающих огоньках, ни о бессмертных идеях, ни о золотых
стрелах. Он даже о летучих искорках воплощения толком ничего
не знал. Просто он по дешевке скупал права на реинкарнацию,
индульгенции и интеллектуальную собственность, чтобы потом
дорого сдать все это в лом.
Ковшерукий индустриальный демон. Собачка хорошо с ним
ужился. Ковшерукому нравилось, как он по вечерам скреб
длинными когтями горизонт. Казалось мир расширяется от этого с
каждым днем. Гигантскому ковшерукому индустриальному демону
было приятно чувствовать себя маленьким. Все меньше и меньше с
каждым ударом когтистых лап. И тяжелые стальные молоты
выбивали счастливые искорки из его глаз. Целые снопы летучих
искорок воплощения, каждая из которых впивалась в собачкин
затылок. А тот не знал и все активнее царапал горизонт, все
вдохновеннее молился желтой собаке твоего сна. Он был теперь
стоек и счастлив в своем страдании. А однажды произнес:
Возлюбленный демон моей мертвой души!
Стальные вены,
проводящие тросы,
моря ядовитой пены,
блестящие медные косы.
Твое тело, как песня,
как святая молитва,
молитва желтой собаке
твоего сна...
А вот этого ему не стоило говорить. Потому что вышло, что
желтая собака твоего сна - это желтая собака сна ковшерукого.
То есть его создатель был из его же собственного сна. Такого
диссонанса даже наш терпеливый мир вынести не мог. И
ковшерукий исчез. Умер.
Но это не страшно и даже не грустно. Ведь смерть, как мы ее
понимаем вовсе не событие. Главное, что побывавшие в тебе или
даже порожденные тобой летучие искорки воплощения сейчас
прыгают, по-детски улыбаясь, по кочкам сознаний и никогда не
остановятся.
А стальные молоты ковшерукого поработали не зря. Его искры
струятся сейчас вокруг меня в проводах, мечутся среди кранов и
труб, роятся вокруг станков и печей. Будут и еще более
достойные сосуды для его летучих искорок воплощения.
Не плачьте, непонятные зверьки, ничто не пропадет зря.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]