В НАЙДЕННОМ НАЙТИ
Записки без прописки
И призрел Господь на Авеля и на дар его;
а на Каина и на дар его не призрел.
|
Бытие 4:4-5 |
Ужель я сторож брату моему?
Тому, что сделал я, виной не зависть,
но ревность первородства...
Почему,
на злаки полевые не позарясь,
Ты отдал предпочтение е м у?
...И в сердце копошащаяся туго
стальная завязь смертного стыда
(ах, изобилье Авелева тука,
его тяжелорунные стада!) -
и нож, меж ребер выросший отвесно,
и долгое схождение во тьму...
Не по уму - по совести ответствуй:
ужель я сторож брату моему?
|
| А. С.* |
III
"Скучно в доме, если в доме - ни креста, ни ножа", - пропел, кажется, Гребенщиков. А ещё, видимо, он же: "...чтобы стоять, я должен держаться корней".
Взявшись однажды за составление и вёрстку одного из номеров московского журнальчика "Дети Ра", я обнаружил полузнакомые строчки. Они резко выделялись среди остальных авторов своей...
Нет, не умею я о стихах. Любую прозу - с ходу могу облажать, а вот о стихах - или... Или. Как о живых. Вообще, лучше эти стихи читать.
А ещё лучше - писать.
Короче говоря, те - с чувством, но прочно зарифмованные слова, - мне пришлись шибко по душе. И я даже медленно зазавидовал автору чёрно-белой завистью не очень ловкого стихоплёта. А завидую я очень редко. Почти никогда. Чужим-то строчкам. Чему тут завидовать? Наоборот. "Зачем толкаться? Всем места хватит..." - как вежливо сказал чеховский Тригорин.
Плохих стихов вообще не бывает, - думаю я иногда.
Но вот о том, что хорошие писатели порой оказываются в жизни омерзительны, я знал не по наслышке.
Через несколько лет судьба свела нас с автором эпиграфа к этой главе в регионе номер восемнадцать. Он прочитал мой рассказ в "Сетевой Словесности" и что-то там доброжелательно пробубнил. После короткой, но энергичной переписки мы раскрыли карты. Топографические. В тот момент времени наши острова проплывали в полутора сотнях километров друг от друга. И я вдруг написал ещё один рассказ, хотя делать этого не собирался.
А он решил навестить мой тихий омут.
"Ловля Сомова на квок" - шутил я на рыбацкий манер.
Он приехал в марте, рассыпал мёрзлые пельмени в прихожей, и мы сошлись быстро, как умеют пьяницы или дети.
* * *
Зима закончилась.
А что у меня было?
Ни креста, ни ножа...
Старенький заточной станок.
Три обглоданных наждачных круга разных калибров, напильники, шкурка, буковый брусок, хиленькая ручная дрель, и молитва "Об Умножении Любви".
"Господи Боже наш, милостиво, яко Благ, призри на изсохшую в любви землю сердца нашего, и тернием ненависти, самолюбия же, и неисчетных беззаконий люте оляденевшую: и каплю благодати Пресвятаго Твоего Духа испустив, богатно ороси ю, во еже пложоносити, и возрастити от горящия к Тебе любве, всех добродетелей корень страх твой, и о искряннего спасении неленостное попечение, всех же страстей, и многообразных лукавств, и лицемерия искоренение, прилежно яко всех Благодетеля молим, скоро услыши и человеколюбно помилуй..."
Однако никакой такой любви не было. И не предвиделось.
"Всех добродетелей корень страх твой"...
В садовом домике, среди разного барахла, которое можно представить себе в объёме ненужного в городской квартире хлама, собираемого несколькими поколениями людей одержимых несмертным грехом мшелоимства, я нашёл стальную полоску с тремя дырками. Видимо, когда-то на месте этих дырок была ручка здорового тесака. Потом, судя по углу заточки, этот огрызок ещё некоторое время использовали в качестве сапожного ножа. В общем, - скучный предмет с претензией на артефакт, с подозрительным прошлым и ржавым настоящим.
То, что нужно для блестящего будущего.
Если стихи (по версии Горенко) растут из сора (проза-навоза), то проза - уж точно должна быть сработана из кожи, дерева и металла.
И я подумал о том, как будучи у меня в гостях, хмельной поэт, писатель и драматург Алексей Сомов* обратил внимание на нож, сделаный моим отцом и перешедший мне по праву крови. Кажется, этот клинок ему здорово понравился. Очень хотелось, но подарить ему этот нож я никак не мог. Моя нищая память до сих пор, из всех сил, опрометчиво цепляется за предметный мир.
В тот день мы поменялись с Сомовым нательными крестиками.
(0:0... "Ноздря в ноздрю идём..." Да ты чё, Лёшка? Литература - не ипподром. И не спорт. Литература - спирт. Который, сгорая, так похож на пионерку. На голую пионерочку... Голую мухоморную девочку с именем "Лолита", что, в переводе с латыни зачит "сорная трава". Ты пиши давай, гони, не жди никого...)
Я вертел в руках обломок железа и бормотал под нос его песенку "...погонять коней... по следам Орды, чувствуя во рту травяную горечь...".
Горечь я чувствовал нешуточную. Но коней и плётки на этот раз под руками не было. А писать рассказы и стихи я решил разучиться. На время. Это полезно, - знал я уже.
На мой взгляд бывшего слесаря-буддиста, оказавшаяся у меня в руках железяка была вполне пригодной для продолжения биографии (реинкарнации) в виде будущего клинка. А бывших слесарей не бывает.
Что ж... Слесарю - слесарево! Однако, давненько я не брал в руки шашки... То есть шахматы: зарёкся я, после одного случая, в ножички-то играть.
Ну да ладно. Будь что будет. Ещё раз.
Да к тому же всё вокруг как-то заверте...
Моя подростковая финка, встреченная в руках у Корня, друга детства, а сейчас легального убийцы по госнайму, - какое убожество форм! А ещё пара старых неуклюжих поделок, найденных в ящике с беззубыми инструментами и ржавыми гвоздями, почти обморочный восторг воспоминаний о запахе металла, горячего масла и жёлтых искрах, брызжущих из под наждачного круга...
Ослепительное лезвие, шипящее в мокрых ладонях.
Изобилие дачного времени.
Это было выше моих сил.
Ладно... Приступим.
Я положил полоску стали на бумагу и обвёл карандашом. Прикинул пропорции клинка и размеры рукоятки. Херово, но смешно: одна из дырок приходилась аккурат на середину будущего лезвия. Фу, бля... Это ведь ложки с дыркой у петухов на зоне, а тут - нож.
"Да ну его в жопу!" - рассердился я.
Но вполне мистический механизм рождения клинка уже был запущен.
Я уже знал, каким он будет, этот нож. Сопротивляться было глупо. Глупо и бесполезно. Бесполезно, иначе делов можно было натворить... Непонятных. Например, написать плохой рассказ.
Ладно, Сомову совру что-нибудь... Скажу, с понтом, - да, дырка! Для стока, типа, крови... Красиво, страшно, и по-мужски. Пускай будет дырка.
За три дня я сделал десяток эскизов ручки и клинка. Сначала на бумаге. Не спешил. Курил, всё мечтал о чём-то... О чём-то большем. Баню топил. Думал. Думал, что думал. Почитывал завалявшегося в домике Монтеня. Разглядывал старые лоцманские карты - искал мель, на которую я сел в послед... в крайний раз. Окучивал картофельные грядки, собирал колорадских жуков и устривал им освенцим в консервной банке. Играл на гитаре, слушал музыку из магнитофона, ночные фильмы и передачи на "первом", резал чашечки курительных трубок из вишнёвого корня. Одну сын попросил. Пятнадцать ему. Я тоже в пятнадцать начал смолить.
Ночью дверь в сад открыта - луна, цикады, тени. "Цикады, именем которых все русские называют обычных кузнечиков"... Счастье, что ли? Очень похоже. "Большинство людей счастливы и, кажется, гордятся этим".
Счастье - есть, его не можно ни есть!.. Я готовил затируху из дроблёной кукурузы, налегал на зелень. Спаржу, ревень, кинзу, укроп, петрушку, свекольный лист. Варил всё это с горохом и приправлял бульонными кубиками. Ягод вдруг выпало полно. Я изобрёл салат - земляника с чесноком. Потихоньку чифирил, ездил на велосипеде в город за хлебом и папиросами.
Познакомился с сыном соседей, Володькой. Шестилетка, а много уже чего себе там понимает... Судя по вопросам, которые задаёт. Вовка скрёбся в дверь по утрам, будил меня, и я выходил на крыльцо, где он стоял с уже перепачканной ягодами мордочкой, смущённо смотрел исподлобья, заложив руки за спину, косолапил ноги, покачиваясь на внешних сторонах ступней: "Ну, дядя Костя? А сегодня что делать будем?"; и вертелся рядом весь день. Я вырезал ему деревянный пистолет системы "беретта". Разминался, чтобы руки вспомнили, как правильно инструмент держать. Да и мозоли перед серьёзной работой лучше заранее набить...
Вовкина мамаша - моя ровесница, в шортиках, топлесс, улыбалась и махала рукой с соседнего участка: "Вова вам не мешает? Вова! Не мешай дяде Косте! Иди кушать! Кушать пора! А вы кушать хотите?.."
Глядя на неё, я вспоминал бунинское: "Самое страшное в мире - женские ноги!"
Из "Митиной любви", кажется.
Кушать? Нет, спасибо, я только что...
Однако, вкусные были окорочка.
О, чёрт!.. Сплошные соблазны! Ещё и Корень каждый день после работы бухнуть зовёт... Он теперь, финист ясный перец, в "гаишники" подался. Денег - как грязи. Но у меня свои правила. Правила и пост. Соседей и друзей не ебём. Иначе херня выйдет.
"Дак чо дак? Пощтепенно дак..."
Пора.
Я достал из сарая наждак с мотором на 1350 об\мин, надёжно укрепил его крупными шурупами на уличном верстаке. Опять же, для разминки, сделал из кусочка ножовочного полотна маленький, но настоящий ножичек для Вовки. Не просто так сделал. Сначала спросил разрешения у вовкиного отца, который...
- Кем у тебя, Вован, батя-то работает?
- На птицефабрике! Главный начальник!
Так вот откуда такие окорочка...
Вовка слишком громко радовался, и ножик у него быстро отобрали - рано ещё. Правильно... "Дядя Костя, а вы своему сыну тоже, когда он был маленький, ножики и пистолеты делали?" Я быстро размазал чёрное пятно внутри, и уверенно ответил: "Конечно!", и от этого вранья мне стало немного легче.
Всё-таки эта жуткая зима закончилась. И я уже получил от своего невиданного сына письмо. У письма был заголовок - "отцу и другу".
На бумаге у лезвия получились хищные, плавные и коварные формы. Но всё его, пока что невоплощённое изящество разбивалось о вполне добродушный вид рукоятки. А ещё я нигде не мог найти медных, латунных или бронзовых заклёпок. И сверло нужного диаметра... Ну, это дело наживное. Нужно только начать. Самое трудное. А заклёпки там всякие, свёрла... Это отмазка.
Одно я твёрдо знаю: главное - начать. Это как в писанине. Потом никто и ничто тебя не остановит! - становился я зол здоровой злостью творца.
Вовку увезли на море.
Я снова остался один.
Ладно, погнали...
Я нажал "вкл", мотор откашлялся, наждачный круг набрал свои тысяча триста пятьдесят оборотов, ровно запел, и - понесла-а-ась... Я забыл обо всём на свете. Думалось хорошо. Так всегда, когда уверен, что маешь вещь. Главное - не загадывать, что надолго. А тихо думать: "Пускай Сомов порадуется ножу. Хоть и с дыркой. Скажу: "Для стока крови"... Да что он вообще понимает в ножах, этот Сомов? Или понимает? Ведь написал же он про меч самурая. Хороший рассказ. Так и называется - "Меч самурая". Из раннего. Из раненного. Надо бы перечитать. Забыл, про что. Про меч. Про меч, который, не найдя своего самурая, был утоплен глупой бабой в деревенской уборной. Вслед за самураем, который двинул кони от передоза. Или жив остался? Не помню. Надо перечитать. Если и остался жив, то всё равно - в говне... И спрошу правду, при вручении: "Не впадлу тебе, Сомов, что клинок с дыркой?" А он ответит: "Наоборот - прикольно!"
Вот и ладушки.
А не понравится, так отправим его в нужник. Нож, в смысле. Нет, не может не понравиться... Хотя писательница, которой он так восторгается, на мой взгляд, всего лишь озабоченная шахна. Зато талантливо озабоченная. Так мне показалось. Это многое искупает в её еврейской писанине.
На совесть надо делать, вот и всё.
"Возвращая дар, стёршийся до дыр..."
Я не спешил, растягивал удовольствие.
По утрам, слегонца чифирнув, я разворачивал промасленную тряпочку с намечающимся клинком, подолгу глядел на него, курил. Потом включал мотор и потихоньку впускал в свою голову давно запретные мысли. По пересохшему, но глубокому руслу: "что было бы, если бы..." Сталь оказалась не очень хорошей. Я понял это по цвету искры, по тому, как быстро грелся и шипел в воде металл, сразу же покрываясь рыжим налётом. Ржавчина. Это вам не патина. Но назад дороги нет. "Пацан сказал, пацан сделал". Глупости, конечно. Хватит уже, пацановать-то... Седина уже, стыдно молвить где. Сначала сделал, а потом сказал. Жара! На днях, в каком-то пароксизме, я сбрил свою двухлетнюю гриву под ноль, голый череп в тот же день обгорел и начал шелушиться. Баню надо. Да ведь есть. Вчера топил. Грех не топить. Всё есть. Веников я на Троицу нарезал - и дубовых, и "бярозовых". Вот и топлю. К вечеру становишься весь пыльный от наждачного песка и металлических опилок. Что-то уже вырисовывается, да... Круги хуёвые! Старые. Один - обдирной, самый грубый, уже остался позади. Сейчас я поставил средний - форма клинка уже выписывается. Пора бы делать продольный жёлоб. Конечно, с двух сторон. Тут тоже непросто. Главное - решиться. Одно неверное движение - и из бревна получится зубочистка. Чего не хотелось бы. Хотелось бы хороший нож сделать. С характером. Так-так-так... Чтобы на Сомова был похож? Или на меня - мастера? Сердце моё азартно замирает и дыхание перехватывает, когда я в первый раз касаюсь плоскостью клинка бешено вращающегося круга. По острию ножа идёт путь парадоксов - единственный достойный для бесстрашного ума путь... Потом ничто тебя не остановит. Клинок - снова думаю я, - это же как рассказ. Даже мощнее. Почему это? Потому что Esc или Ctrl+Z не нажать? Да-да, и поэтому тоже. Вдвойне. Клинок - это песня. Это сила моя - клинок.
Вечером в гости приходят Корень с Веркой. За ними уныло тащится пёс Перец. Мне кажется, Перец ревнует хозяина. А Верка с Корнем - дово-ольные. Медовый месяц, ёптить... Они приносят с собой крепкое пиво, колбасу и сигареты с фильтром. Я вдруг осознаю, что это первые люди за всю неделю, с которыми я перемолвлюсь словечком. Я вдруг понимаю, как хорошо, когда есть кому оставить покурить... "Перемолвлюсь"... Говорить-то нам не о чем. Верка жмётся к Корню и воркует. Корень лыбится и пьёт пиво. Зашли, потому что у меня футбол есть. Хорошо, что зашли. У меня нешуточный соблазн - показать Корню клинок. Но нельзя. Клинок - это как рассказ. Сделаю, покажу. А пока - чё зря?.. Да и Корню сейчас мои ножички нафиг неинтересны. А колбаса - это здорово, давно не ел колбасы. И хлеб, хлеб... "Чай-то есь?" Есть, Корешок, есть. Слава Богу, затарился - и зелёным, и чёрным. Курева оставь токо, а то в город неохота спускаться. Да и деньги у меня давно закончились.
Грамотно выведенный клинок - снова думаю я, скобля с утра металл, - так похож на качественную писанину. Слово, словно снова словом - тоже можно: словить на слове; слово бросить, поранить словом и убить. Но дырка... Дырка мне покою не даёт. Ну, это в любом деле... Дырка - она везде есть. В конце концов, штык-нож от "калаша" - тоже с дыркой. Чтобы ножницы делать. Чтобы перерезать ими колючую проволку, на "рывке", обезоружить часового, и - на волю! На волю! Из окружения... Расплетая нить, обретая голос! Фу бля, что за стрёмные фантазии... А клинок получается опасный. Сегодня горячие искры сыплются под фламенко. Курносый, задорный и всё ближе к турецкому ятагану. Однако, вспомним про пост. Про модернизм, отца его. Немного модерна, лёгкой сомовской картавины... Нам не нужно классических, выверенных форм. Мы про них и так знаем. Нужно что-то новенькое. Побольше, побольше эклектики...
Всё, на.
Готов клинок.
Конечно, полировать ещё потом буду.
А теперь - рукоятка. Рукоятка будет из бука. Во-первых - раз. Во-вторых - два: первую рукоятку я запорол. Часов десять я потратил на огранку двух буковых дощечек-щёчек, но решил упростить себе задачу: я смазал их, слегонца, незнакомым клеем, сложил вместе, чтобы стало проще придать им единую форму. От рукоятки зависит судьба клинка. Какой угодно изысканной может быть его форма - рукоятка может превратить нож в тупорылое уёбище.
Я драл буковое дерево рашпилями и шкуркой и думал про себя. И про Сомова. У Сомова прошлым летом утонул маленький сынишка, Илья. Сомов однажды прислал мне его фотографию: около странного круглого окна - как у космического корабля, стоит очень серьёзный мальчик лет пяти...
Я этой весной своего сына нашёл. Или это он меня нашёл? Мы нашли... Неужели, Господи, искупил? Снова и снова думаю я. Неужели - прощён? Или это опять авансы Твои небесные?
Скорее всего - 0:0.
Тишина. Весь футбол закончился. Кто-то победил.
Через пару дней я понял, что две половинки склеились намертво. Клей оказался хорошим. И распиливать их по новой - смысла нет: глупая рожа была у этой рукоятки. Я снова вернулся к лезвию. Развернув тряпицу, я понял, что и лезвие тоже - лажа. Так, кстати, и бывает - с писаниной-то... Нет, ребята, всё не так!.. Я приготовил ещё две буковых дощечки, снова обвёл карандашом лезвие на бумаге, немного порисовал и...
Я запил.
Забухал, задринчал, заквасил, закеросинил, ушёл в штопор, винт, заплыв, запой, автономное плавание...
Сын ждал меня в Ленинграде. Я не мог поехать к нему. Я опасался осложнений. С подпиской о невыезде. С подъёбкой о невъезде. С подначкой о невыходе. Но я, кажется, успел всё же написать тамошним товарищам, чтобы они больше не таскали его на вонючую цоевскую "камчатку".
И Китайскую Народную Олимпиаду я просрал - бухал.
Это всё "восьмидесятые" виноваты. Снисходительно думал я. Моё поколение родом оттуда: водка по талонам и гладиаторские бои у пивной амбразуры. Азарт напиться, во что бы то ни стало.
"О спорт! Ты - спирт!"
Закончился спирт.
Были выпиты все настойки и бальзамы.
Я выпил даже лекарство от желудка "Алмагель", в составе которого обнаружил 96 % этилового спирта. Я уже присматривался к антистатику "Лана" и кумекал. Как очистить раствор капель Зеленина...
В Питере, в любое время дня и года, очухавшись в своей коммуналке, я вставал и шёл на улицу. За спиной у меня висел чехол с гитарой без струн и богатый опыт бесшабашной городской стрельбы. Гитара за спиной (а ещё - этюдник на плече) - безотказный реквизит для нехитрой репризы "добавьте на метро". По дороге от Сытного рынка до стадиона я запросто вышучивал алкоголь и закуску. Здесь такой вариант не прокатит. Это как "секс в маленьком городе".
Этот вариант вообще больше никогда и нигде не прокатит.
Пора выходить из запоя, я знал.
Я уже боялся: панического пробуждения с немым вопросом "какой сегодня день?"; поиска мелочи в карманах; заначек в стаканах и бутылках под кроватью, по углам, где уже начинали тесниться невнятные тени будущих героев моих галлюцинаций; чужого небритого лица в зеркале; дрожащих рук с неимоверно быстро растущими во время запоя нечистыми ногтями; бесконечных походов в неизвестное время суток со слезящимися глазами в поисках выпивки; шёпота прохожих за спиной "вот он идёт опять"; повторения страха умереть в пустой холодной ванной; бесконечных простыней, горячих и мокрых от холодного пота; желания и невозможности уснуть; ада воспоминаний, самых неприятных, но всегда - одних и тех же, одних и тех же, одних и тех же... И снова - по кругу. А какая-нибудь навязчивая мелодия или, не дай бог, словесная конструкция, готовая уже материализоваться - столько раз ты (или кто там?..) - услышал её, повторил, забыл, и вспомнил опять! Бесконечные блуждания по жилью в поисках любой спиртосодержащей жидкости, возвращение к тумбочке с пустыми бутылками - только что тебе показалось, что там, среди пустых есть ещё одна, полная. Бессмысленная ревизия аптечки - чем бы закинуться, чтоб уснуть? И сон, как подножка - глубокое беспамятство, и пробуждение - как вызов на допрос, и беспощадный циферблат часов перед глазами - ты думаешь, что спал два часа? Хуй там! - две минуты... И мучительное осознание того, что таких минут у тебя впереди - ещё тысяча, а самое страшное испытание - ещё впереди...
Уснуть я уже не мог. Белая горячка своим душным воротником сжимала моё горло, ласково бормоча и транслируя прямо в мозг гнусную бесовскую чушь. Я постарался поставить себе две капельницы с гемодезом и успокаивающий укол. Только этого мало. Это ничто. Но хоть что-то... Эффект плацебо.
А дальше?
Дальше - сам.
Как выходить из этого состояния - личное дело каждого.
Вода, конечно же, всё смоет. Воздух и вода. Побрейся, если ты ещё мужчина. Это собирает и бодрит. Это вносит смысл. В то, что ты ещё жив. Только не обрежься. Не срежь крыло носа или мочку уха. Руки дрожжат так, что бессмертная реприза Райкина со стаканом и полотенцем кажется бесталанной выдумкой, потому что дрожжат уже не руки, а жизнь вокруг тебя осыпается, как побелка, и, глядя в зеркало, ты не видишь себя - под босыми ногами покалывает горячие пятки колючая ртутная амальгама.
Белая гордячка.
Надо двигаться, несмотря ни на что. В движении - жизнь. Главное, снова не набухаться. И по дороге в город встретишь много людей, желающих выпить именно сегодня, именно с тобой. Всегда так бывает. У меня этот подлый закон при выходе из запоя в одиночку срабатывает безотказно.
Значит, нечего делать в городе. Буду терпеть.
Я же знал, на что шёл.
* * *
...- Маки, маки... Красные маки! Горькая память земли...
Слышу я сквозь димедрольный дурман.
- ...Неужели вам снятся атаки... Неужели вам снятся атаки?!.
Что за хуйня?!.
- ...Тех, кто с э-э-тих... Па-алей... Не пришли! Та-да-та... Там!
И снова:
- Маки, маки! Красные маки! Горькая память...
Закутавшись в одеяло и ёжась от похмельного озноба, я выхожу на веранду. Вопит голая лампочка, вокруг которой носятся мотыльки, отбрасывая вокруг жуткие тени. Я нашариваю на столе очки и вижу Корня, колдующего около газовой плиты. А туман-то какой стоит!.. Бляха-муха! Рассвет только начинает угадываться сквозь молочное марево. Ох, как сильно меня колотит...
- Корень!.. Ты чё это тут делаешь, а? Скоко время вообще?..
- ...тех, кто с этих па-але-ей не пришли!.. Чо-чо... Хуй в очо! Не горячо? Время... Часа четыре, может, пять... Лечить тебя щас буду. Хватит уже бухать. Туман-то какой сёдня, а?.. Видит бох... Бля... Ну тебя и колбасит!.. Не кайфа ради. А лечения для. Бля, да ты не ссы, Кастет, щас всё нормально буэт... Слышь, ты?.. Кончай бухать, говорю... Давай... На посошок! А то у меня самолёт на материк. В пятницу. Это значит... Через три дня... Если всё нормально буэт. Духовка-то работает у тебя?.. Не могу я тут больше... Хватит, на. Я ваще... Не понимаю я, чо происхоит... В таджик я, в таджик, по контракту, пошло всё в жопу... Не могу я уже на этой ёбаной гражданке... Ни. Ма. Гу. Отвык нахуй. И не привыкну никак. Думал - привыкну. Дак да... А - никак!
В "таджик", - смекаю я, наблюдая, как Корень сноровисто шинкует финкой бледно-салатовый куст с фиолетовыми лепестками, - это значит на таджико-афганскую границу...
- А Верка чё?..
- А чо Верка? Ты иди, покимарь ещё... Я всё нормально сделаю. Да ты за меня не ссы... Мне - нельзя. У меня медкомиссия завтра. Бухнуть слегонца можно было б... А это я - так... Чисто из интереса... Клубнику вчера полол, вижу, растёт. Про тебя сразу вспомнил. Давай-давай... Пиздуй, полежи ещё. А потом за грибами пойдём. Маслята пошли, знаешь?.. Мы с сеструхой вчера две корзины набрали. А Верка... А чо - Верка?.. Верка, она и в африке верка... А чо это за хуйня у тебя на магнитофоне стоит?.. Чайковский, что ли?.. Маки-маки...
"Где-то я уже это слышал..." Я ухожу в комнату и снова ложусь на кровать, закрывшись с головой одеялом. "Дожить до рассвета" называется... Так я, примерно, и думал... Майор Широбокова и сержант Корепанов. Смешно. Верка, значит, стала тянуть простынку на себя... С её подачи Корень пару месяцев проваландался на трассах города и области в должности инспектора. "Калина красная", в натуре... Потом эта денежная, но сучья работа ему надоела и он решил завербоваться "на севера". Севернее некуда. Но тут началась скоропостижная грузино-осетинская войнушка, Корень заходил ко мне, приносил тёплое пиво и спирт, усаживался перед новостями, чесал кулаки и матерился. А потом... "Кастет, подзаработать хочешь?.." Запахло жареным, с веранды... Из цементного подполья на корепановской даче... "А чё надо-то?" Гнилой полупьяный базар. Холодный погреб. Тусклый свет фонаря. Нужно было курьером отвезти двадцать штук консервов "тэ-тэ в масле" и тысячу "маслят" в город Челябинск. "Пацаны просят". Сказал Корешок. А я бухал, слава богу, я бухал! И ехать никуда не собирался. И слава Богу. А вот было бы круто, если бы в Челябе меня подмели, и оказался бы я на скамье, на скамье подсудимых! Под светлыми очами Елены Юрьевны, помощника тамошнего прокурора и матери моего сына. Вот это сюжет! Вот это, блядь, "мылодрама"!.. В лучших традициях... Сразу лезет в голову что-то блатное-лирическое... Про вязаный жакет... Про папу-прокурора... Седые мальчики кусают пальчики... И слёзы у многих сверкнули... В тавду и ревду такие приключения! Маслята... Маслята, Корень сказал, пошли. Как же я мог забыть... Лес - вот что меня спасёт! "Галюники ушли, но белые мушки ещё полётывали вокруг и ноги подгибались, когда я отправился в лес, за грибами..." Такое будет продолжение. Чё-то Корень долго там возится. С лекарством. Скорей бы уж...
- Сода есь?!..
- Дак там, на полках где-то, в банке, поищи...
Да... Немного соды, на худой конец, - соли. Чтобы "отбило" как следует. От "вэвэ" я отказался лет пять назад. Видит Бог, не кайфа ради... И проблеваться потом... Плохо это, конечно. Двойка мне. А что делать?.. Не ложится же в больничку. Двадцать один день. Яблоки вон зреют. Сливы и вишни. Огурцы-помидоры. Жук колорадский одолевает. Наркоманы проклятые носятся по дачным участкам, мак с коноплёй ищут... Грибы пошли!..
- На, делай помалу... Я остудил. Ты пей, пей давай... Я не буду. У меня медкомиссия завтра. Да сразу-то не блюй. Полежи чутка... Щас за грибами пойдём-сходим, маслят - море... Я пойду до себя схожу, корзину возьму, пожрать чо-нить... Тебе щас ходить надо, двигаться. Давай... Я через полчасика за тобой зайду... Сапоги-то хоть есь у тебя? Сыро сёдни.
- Да я калоши одену... Спасибо тебе, Корешок. Будешь уходить, поставь там чайник. На маленький огонь. Я потом ещё чайку заварю. Зелёного...
- Ну, давай... Поправляйся. Одевайся потихоньку. Чай пей... Я щас зайду. Пожрать возьму чо-нить... Может, термос взять? Или минералки?
- Возьми...
Я прихлёбываю большими глотками коричневый тёплый отвар, стараясь не чувствовать запаха. Противный. Изысканно-пресный вкус. Когда же я последний раз пил-то его? Года три назад, в окрестностях Селигера... С "нашими"... Корень не уходит, тормозит - ловит мою "волну"... Прикольно. Научился ведь где-то, рядовой... Психоделического фронта.
- Ну, я пошёл... Щас вернусь. Сразу-то не блюй. Подожди, чтоб разошлось по кишкам-то... Вставило чтобы.
- Да понял я, понял... Знаю. Иди, Женька, иди... Я сейчас полежу немного и собираться буду. Термос-то возьми. И сахару принеси, а то у меня ёк...
- Ладно, пошёл я. Сахару принесу. Там это... Там ишо грамм двести, я отжал. На полке стоит. Вечером выпьешь. Сразу не вставай. А если блевать потянет... На вот яблочко, заешь кислым.
Корень сунул яблоко в складки одеяла и вышел.
Я вылил в себя остатки взвара из эмалированной кружки и откинулся на подушку, закинув руки за голову. "...хоть трещинкою стать в её обоях, хоть ржавым червячком на потолке..." Потолок за эти беспощадные сутки я изучил досконально. Я давно ничего не ел. Уже дня три... Я чувствую, как тёплые волны стали подниматься от живота к голове, волна за волной, одна за волной, волна за одной... Волны эти смывали беспокойство и ужас перед наступающим днём. Эти волны уносили с собой озноб, колотун и бодун. "Интересно, как эта мысль - лечить алкоголизм с помощью Papaveraceae пришла в голову Де Куинси? Тоже, наверное, по-чёрному зашибал..." Я вытянул вперёд руки. Почти не дрожжат. Потом прижал ладони к лицу и пальцами крепко помассировал лоб. Крепкий сварил Корень. Узбекский чай. "Тюксамбешь", в натуре, девяносто пятый номер, хе-хе... Едрёный корень! Ничё больше не нужно... И больше - не нужно! Нужно баню затопить. Баня у меня маленькая, за час протоплю. В лёгкую, без угара. А за грибами... Конечно, сходим. Пожарю, с молодой картошечкой... А пока что при мысли о еде меня тошнит. Ну, всё! Нужно двигаться. Нефиг расслабляццо!
Я осторожно встаю и начинаю одеваться. Ощущаю упругие, но мягкие и тёплые толчки в область темени, долгожданную расслабуху, миллион нежных уколов по всему телу, почесуху... Ох и высплюсь сегодня! Носки простые, носки шерстяные, треники, футболка, ветровка, бейсболка...
Гало-о-ош-ш-и... Накрывает меня.
Движения приобрели плавность.
Мысли утратили суету.
Что?
Что.
Чай.
Чай так чай...
Лучше чёрный, не очень крепкий, сладкий.
Нет, кислый - яблочка туда порежу.
А с собой возьму огурцов и хлеба. Жрать всё равно нужно. Потом захочется. Нож нужно доделать. Съездить в город, почту поглядеть, может что пришло, заказное...
Закипает чайник.
Я завариваю чай.
Всё валится из рук.
Но раздразжения нет.
Я попеременно роняю на пол:
- ложку,
- банку с чаем,
- опрокидываю ковшик с водой...
Vanitas vanitatum et omnia vanitas.
В унитаз, - смеялся я в детстве созвучию.
Суета, да томление духа.
Всё пройдёт.
Пока я завариваю чай, мне становится совсем тепло и уютно. Я раздеваюсь по пояс и бегу - мелкой трусцой - сквозь туман - умываться - к баку. Открываю кран, судорожно вдыхаю полной грудью сырой воздух, наклоняюсь, закрываю глаза, подставляю под ледяную струю затылок и плечи...
В голове взрывается яркий фонтан, дыхание перехватывает и я замираю.
Музыка сфер.
Точка росы.
Инсайт.
...Встаёт солнце.
Из тумана ко мне выбегает Анубис.
Бог мёртвых.
Хентиаменти.
Тот, кто впереди страны Запада.
Владыка Расетау.
Будущий Осирис.
Это пёс.
Его зовут Перец.
Он держит в зубах авоську с термосом.
* * *
Лето - это маленькая смерть...
Похуй!
Я начал новую страницу.
Галюники ушли, но белые мушки ещё полётывали вокруг и ноги подгибались, когда я отправился в лес, за грибами.
Ни от чего не испытывал я большего азарта; ни от мощной поклёвки леща на тамбовщине; ни от утиной охоты в болотах ленинградской области, ни даже от спонтанного воровства в супермаркетах...
Но как звонко вздрагивает моё глупое сердце от выскочившего вдруг на лесную тропинку гриба!
Зайдя в смешанную рощу, я сразу понял, что в лесу нынче - пусто. Не тот нынче лес пошёл... И везде-то человечишко норовит напакостить. Сколько этого поганого разноцветного пластика в последние годы развелось! Но у меня, как у настоящего индейца, всегда есть свои, заповедные места.
"...- Я просто хотел, как нормальный пацан, как настоящий индеец...
- Тебе ли не знать, что бывает с "настоящими индейцами" на этом свете... В конце концов они заканчивают тем, что шляются по улицам больших городов и пристают к пенсионерам и домохозяйкам с номерами сектантского журнальчика "Сторожевая Башня"..."
В урочищах развалилось всякое грибное отребье - валуи и чёрные грузди. Четвёртая категория. Условно съедобен. В молодом возрасте. Бомжи-синявки, сыроежки. Я встретил несколько пней в кремовой бахроме вешенок. Вешенки такие... Резиновые. Но вкусные. Собрал ведро. Курить хочется. Но нету. Выйдя в поле, я увидел двух бродяг - бомжей с городской свалки. Дают закурить, протягивают портсигар, на дешёвенькой аллюминиевой штамповке - герб города... Новоновосибирск. (Vale, Гинтовт!) У второго, помоложе, через пакет просвечивает книжка "Программирование на Delphi". Чур меня! Чур! Пелевин какой-то, бл... Ну их в жопу! Бомжи удалялись, продолжая прерванную беседу. Ветерок донёс обрывки разговора: "...что думают о нас женщины? Часто они думают: хорошо устроился!.."
Ой, бля-а-а...
А ведь как верно!
Корень грибов набрал мало, всё ходил за мной по пятам и, неожиданно, для меня, сержант Корепанов немного поныл и пожаловался на жизнь. "...Ну, бля, Кастет, ну, в натуре, ну не могу я тут... Сторчусь нахуй. Или сопьюсь. А Верка?.. А чо Верка? Заебала она. Чего-то хотеть стала... А мне ещё погулять хоцеца... Я и подорвался, от греха подальше... В военкомат. На год вербанулся. Пока. Пока в Таджик, на... Подъём, развод, обед, отбой. Боевая тревога. Всё ясно. Собака лает, караван идёт. Порошок целебный людям он везёт. Как этот поёт... Ноль который. Всё ясно! Я знашь, чо порешил-то? Самое-то, главное-то... Я Перца с собой беру. Прививки завтра пойдём делать... Да? Перец? Пойдём завтра на уколы?.. Дак да! Ах ты! немец-перец..."
Перец, отожравшийся и подросший за лето, радостно мотал головой, смеялся и прыгал хозяину на грудь, шерсть на нём лоснилась и выглядел он молодцом. Я даже позавидовал ему. И его хозяину. Я бы тоже сейчас куда-нибудь рванул... Но - куда? От себя-то никуда не свалишь. В конце концов, кто-то и в саду может свой кайф ловить, кто-то - только на плацу или в окопах... Да и паспорта у меня пока нет. А взяток местные чиновники не берут. В свою очередь пожаловался я Корню. "Щё дак ждите... Щё дак пощтепенно дак..." Проверяют. Наличие преступлений, кредитов, алиментов. Пускай проверяют. Перед законом я чист, если не считать неуплаченного штрафа за пребывание в местном вытрезвителе.
Совесть моя почти спокойна. Нечиста - а у кого?.. - но спокойна. И я спокоен. Мало того - я даже уверен. Будет всё будет. Казнить нельзя. Если всё иначе, то...
В тот день я выспался. Вечером нажарил грибов, попрощался с Корнем и Перцем, сел на велосипед и уехал на побережье. Сорок километров. Искупался в тёплой ночной воде вместе с молодой луной. Как в звёздном небе. Разжёг костерок из плавника, сварил чаю, подумал о жизни. Сорок километров - обратно. Протопил баню, смыл с себя усталость, запой, остатки бреда. Допил кокнар. Ещё раз притомил, минут шестьсот. Выполол и окучил огород. И начал ходить за грибами. Каждое утро, как на работу. И даже вечером прихватывал... Лес-то рядом.
* * *
"Основной контингент, участвующий в сборах даров леса, - это домохозяйки, пенсионеры, школьники. Сбор дикорастущих как статья дохода сельской семьи теряет своё значение. Он всё больше приобретает характер активного отдыха, а собранную продукцию население использует для личного потребления. Широкое распространение получили Всесоюзный и республиканский конкурсы на лучшую организацию работы по сбору дикорастущих плодов, ягод, грибов, лекарственно-технического сырья, проводимые ЦК ВЛКСМ, правлением Центросоюза и республиканскими потребсоюзами. Одновременно проводится конкурс на лучшего сборщика. Победители конкурса награждаются путёвками во Всесоюзный пионерский лагерь "Артек" и республиканские лагеря, ценными подарками (велосипедами, транзисторными приёмниками, часами, фотоаппаратами и др.)."
Круглякова Г.В. Заготовки, хранение и переработка дикорастущих ягод и грибов. - 2-е изд., перераб. - М.; Экономика, 1990. - 159 с. - ISBN 5-282-00798-3
В небольшой можжевеловой рощице на опушке леса я запнулся о коричневый мяч. А это не мяч, а Белый Гриб. Ёкнуло моё сердце. А вон ещё один. И ещё! Короче, связал я футболку узлом. Боровики, без всякого зазрения совести продал соседу по саду - бывшему министру сельского хозяйства, Николаю Фёдоровичу. Он старенький уже, видит плохо. А грибы - страсть как любит. Персональный пенсионер.
Трогая в кармане две хрустящих сотенных сразу захотелось как-нибудь некультурно отдохнуть. Однако, смирился. Чему, конечно, сейчас очень доволен. Иначе бы не было этого письма к тебе.
А, может быть, и было. Конечно бы было. Быбыло. Но - другое...
Нет, я, всё-таки, не алкоголик. Специально решил напрячь себя. Зашёл к товарищу Герману (тоже не алкоголику), постриг его. Очень красиво я научился постригать людей в Татарстане! У меня там напарник был - мастер женских стрижек. Вот мы там всех татар и стригли. Ну, их легко - голова-то квадратная. Вышли мне, если сможешь, новые очки (-5, 62-64), сигаретного табака "Drum" и хорошего кофеину...
* * *
Вторая грибная "волна" была короткой, но самой мощной.
Каждое утро, на рассвете я уже был в лесу.
На этот раз я решил подойти к делу серьёзно.
Порылся в домашней библиотеке.
Пробил тему в интернете.
Никогда раньше, к примеру, я не брал волнушек и белых груздей. Белый груздь оказался грибным королём, по своим пищевым свойствам не уступающим белому грибу. Однажды, на вечерней зорьке, вдоль опушки старого леса, среди низкорослого осинника и высокой травы, я наткнулся на огромный отряд груздей. Или они на меня наткнулись?.. Белые грузди обступили меня. Пожилых я не трогал, брал только в самом соку - осторожно выкапывал их из чернозёма, чумазых, распутывая и разрезая траву ножом. Я собирал их в рюкзак, куда была поставлена корзина. Места хватило всем.
Холодной засолке я предпочёл горячую. Я тщательно вымыл этих ребят, разрезал на крупные ломти и полчаса варил в солёной воде, вместе с укропом и лавровым листом. Отбрасывал на дуршлаг. На дно эмалированного ведра насыпал соли, положил лист хрена и, аккуратно выкладывая грибы слоями, пересыпал их щепотками соли из расчёта 50 грамм на 1 кг, укропом, чесноком, дубовым и вишнёвым листом, изредка подбрасывая горошины душистого перца, гвоздику и кориандр. Я делал это первый раз в жизни, полгаясь на собственное чутьё, кулинарную совесть и массу безымянных рецептов, найденных в книжках и в интернете. Сверху укрыл листьями хрена, взял крышку, меньшую по диаметру, чем ведро, перевернул её, накрыл грибы и поставил гнёт - овальный трёхкилограммовый булыжник, найденный на побережье. Через три дня слил лишний сок и спустил ведро с грибами в погреб.
Через сорок дней грибные души улетят с концами.
Ради такого случая можно будет откупорить ледяную четвертинку, отварить молодой картошки и помянуть августовские деньки хрустом белого мяса, лесного деликатеса. Так, без ажиотажу. Потому что на зиму нужно оставить. Потому что вражеские голоса уже начали дуть в обывательские уши о каком-то финансовом кризисе...
А вы говорите - галлюциногены!
Таким же макаром я засолил ведро волнушек, которые созрели гораздо раньше. Да их вообще можно быстро приготовить... Был день, когда я шлялся по лесу до вечера и здорово проголодался. Отварив кастрюльку волнушек с укропом и кориандром (около часа), я слил воду и тут же эти волнушки съел, обмакивая ещё горячие в соус из уксуса, соли, оливкового масла и чёрного перца, с чесноком и вчерашним картофелем. Востихительно. Моя капризная печёнка даже и не дрогнула.
Впервые я отважился на заготовку валуёв. Молодых, без единой червоточинки, как, впрочем, и все грибы, которые я беру с собой. Солить их не рекомендую - запах "спесифиски". Очень советую валуи мариновать, после варки. Отличная жратва, а самое главное - в лесу их полно. "Настоящие" грибники ими брезгуют. Самых отборных молодых маслят я чистил и подвергал быстрой заморозке в пластиковых контейнерах. Также я поступил и с небольшим количеством боровиков. Мяса, птицы и рыбы не предвиделось, поэтому морозильная камера оказалась полностью забита грибами. Несколько дней подряд я приносил по целой корзине белых, красноголовиков и подберёзовиков, которые сушил в духовке при температуре 50-60 градусов Цельсия...
"Энергетическая ценность свежих белых грибов в 2-3 раза ниже, чем молока, картофеля; грибов белых сушёных - несколько выше, чем говядины 1 категории и хлеба ржаного. В годы Великой Отечественной войны сушёные грибы по соответствующему коэффициенту выдавались по карточкам взамен недостающих мяса и рыбы. В последнее время грибы особенно привлекают внимание медиков, так как практически во всех видах шляпочных грибов обнаружены антибиотики. Они подавляют развитие золотистого стафилококка, палочек Коха и других возбудителей заболеваний. Наибольшую активность проявляют антибиотики белого гриба, лисичек, груздя синеющего, рыжика, зелёнок. В белом грибе содержится алкалоид герценин, обладающий тонизирующим действием. Исследованиями советских и японских учёных подтверждена противоопухолевая активность веществ белого гриба и шампиньонов. Из рыжиков получают лактаривиолин, из говорушек - вещество, близкое к микромицетину, используемое при лечении туберкулёза кожи и костей". (Там же.)
* * *
О том, можно ли есть грибы-мухоморы, мы долго спорили с известным
культуртрегером и хозяйкой московского литературного салона "Классики
21 века" - Леной Пахомовой. Она утверждала, что можно, и даже нужно,
что это - бодрит, твою мать! - а, чтобы убедить меня, апеллировала к
бунинским "Косцам": "Што ты, барин! Сладкия-а... Чистая курятина!", и с
удовольствием ела сама. Последний, "литературный" довод перевесил, и с
тех пор я не брезговал на безгрибье сорвать пару-тройку аманитов и
зажарить их вместе с остальной добычей, поскольку подмосковные леса не
очень-то щедры на грибной урожай. Там своих гриболовов хватает. У Лены
Алексеевны вообще дьявольское чутьё на грибы. Однажды весной,
прогуливаясь в окрестностях парка Покровское-Стрешнево, она указала
мне на огромные оранжевые наросты на стволах, кажется, тополей. Или
клёнов. "Эти - съедобные!" - алчно сказала Лена, и мне ничего не
оставалось, как выкорчевать при помощи ножа парочку этих грибов
величиной с голову ребёнка. Вернувшись домой, по справочнику
известного миколога Василькова, я быстро вычислил, что мы добыли не
что иное как подвид Трутовика лимонножёлтого. Грибы Лена быстро и
аккуратно нашинковала, часть мы тут же пожарили, а остальное
заморозили, да так, что мне даже удалось угостить ими своих нетрезвых
товарищей спустя полгода. Все до сих пор живы и довольны.
Все, кроме меня.
Грибы стали мне сниться. А наяву… А наяву грибы умудрились вырасти
даже в тюремной камере "Крестов", в то время, пока я "парился" в
тюремной же больничке имени доктора Гааза. Поднявшись с этапа в
крестовскую хатку, я обнаружил, что на оправе моих очков, которые всё
это время лежали в камере, - начали расти молодые, со спичечную
головку, шляпки ГРИБОВ!
Удивление - могучий источник познания. Я решил учиться. Первый же урок принёс некоторое успокоение: не всё так просто в грибном королевстве, и не я один очарован этой тайной.
"Свидетельством весьма значительной роли грибов в мифологии и - шире - в культуре следует считать возникновение особой науки этномикологии. Работы американского учёного Р.Г. Уоссона и его последователей позволяют выявить значение грибов во многих культурно-исторических традициях. В частности, нередко грибы выступают как классификатор, с помощью которого чётко формируются такие оппозиции, как "профанический - сакральный", "женский-мужской", "вода - огонь" и так далее. Сохраняющиеся в низовой традиции колебания относительно принадлежности грибов к растительному и животному миру объясняют ряд мифологических мотивов, связанных с метаморфозами грибов (происхождение грибов из камня, превращение людей в грибы, дублирование, при котором один и тот же мотив соотносится то с грибами, то с камнями, то с хтоническими животными и т.п.).
Резкое различие в отношении к грибам в разных культурах (сравните греческое название грибов как "пищи богов" или ацтекское как "божьей плоти" и трактовку грибов как "хлеба дьявола", "пищи мертвецов" или "испражнений" среди микофобов) не только противопоставляет грибы как пищу "антипище", но и определяет два типа мифологических мотивировок ценности или вредности грибов. Помимо этого в ряде традиций существует и довольно устойчивое противопоставление (на уровне мотивов и языка) мужских и женских грибов, иногда связываемых в зависимости от внешнего вида (выпуклое-вогнутое) с соттветствующими гениталиями.
Круг мотивов, отражённый не только в мифах, но и поверьях, приметах, языке, связывает грибы с молнией, громом, причём нередко в их божественном воплощении. Известная греческая (и римская) поговорка о том, что грибы растут не от дождя, а от грома, согласуется с мифологическими представлениями, распространёнными в Индии, Кашмире, Иране, у аравийских бедуинов, на Дальнем Востоке, в Океании, у мексиканских индейцев (в Северной Америке, к западу от Скалистых гор отмечено поверье, согласно которому грибы рождаются от грома; в верховьях Миссури грибы связывают даже со звёздами, а у племени тоба - с радугой).
Кетский миф объясняет грибы как захиревшие в лесу фаллосы. Многочисленные формы народного сознания связываают с грибами соответствующие свойства, в том числе и схемой максимального плодородия (в том числе мотив возникновения нового культурного растения, из которого приготавливается опьяняющий или галлициногенный напиток). В этой схеме грибы находят своё место: их плодовитость сочетается с тем, что из мухомора (Amanita muscaria) приготовляется галлюциногенный напиток, широко используемый, в частности, в культурах шаманского типа. Грибы включаются в триаду "жизнь - смерть - плодородие", которая дублируется пространственными перемещениями основного объекта мифа: небо (божьи дети до грехопадения) - земля (грибы, насекомые и т. п. как "превращённые" дети после наказания за грехопадение) - небо (вкусившие напиток бессмертия, в частности сому, приготовленную, допустим, из мухомора). Существенно, что "шаманские путешествия" на небо обычно предваряются вкушением напитка из мухомора, обеспечивающего соответствующий эффект космизации пространства и установления связей между космическими зонами. В этом контексте грибы в известной степени напоминают мировое древо (фреска Плэнкуро из Национального музея естественной истории в Париже изображает в функции библейского древа познания добра и зла именно гриб). Большая часть мифологической информации о грибах остаётся пока не вскрытой". (Мифы народов мира. - М.: Сов. Энциклопедия, 1992. - Т. 2.)
"Не вскрытой".
Вот так-то.
* * *
Плохих стихов не бывает, вот что я думаю. Как и смертельно ядовитых грибов. Кроме бледной поганки. Остальные же, - нормальному человеку попросту невозможно употребить, из-за их отвратительного вида, вкуса и запаха.
А вас галлюциногены, значит, интересуют?
Раньше я имел дело только с одним видом.
СЕМЕЙСТВО: Strophariaceae
РОД: Psilocybe
ВИД: mexicana
ДРУГИЕ НАЗВАНИЯ: Teonanacatl (ацтек., "плоть бога"), Nize (масатек.), pajaritos (исп.), Quahtlananacatl, Lol-lu'um, Nios, Nanacatl (ацтек.), teyhuinti-nanacatl (ацтек., "опьяняющие грибы"), pajaritos (исп., "птички"), angelitos (исп., "ангелочки"), piule de churis, chamaquillos (исп. "малыши, маленький народец").
Я всегда и везде собирал грибы, сколько себя помню. В Петербурге, проживая в доме на углу Чайковского и Фонтанки, однажды, холодным октябрьским утром накануне своего дня рождения, я перелез через решётку Летнего сада и собрал пригоршню "ангелочков". И даже успел настоять их на коньяке, как раз к торжеству. Часть грибов я высушил, смолол на кофемолке и без ведома приглашённых приправил этим "ангельским" порошком узбекский плов. Было страшно весело. Сначала, конечно, страшно...
Теперь-то я знаю: все грибы - галлюциногены. И ничего с этим фактом ФСКН никогда поделать не сможет. Наивные, смешные люди... Гриб, - это же не беззащитное растение. Очевидно, что гриб - представитель животного царства. Бороться с ним бессмысленно. Потому что - бесполезно. И размножается он половым путём.
Спорами.
Да-да, - спорами, как и люди; спорят-спорят друг с другом, но, всё-таки, в конце концов, размножаются...
А вот, кстати, что рассказал по Радио России тот же Борис Борисович, в своей передаче "А я и не знал": "...Самое большое существо размером под 900 гектаров, и ему более 8000 лет от роду. Это гриб, растущий в американском штате Орегон. Сама грибница не видна, она под землёй, стелется вдоль корней деревьев, постепенно их убивая, и то там, то здесь прорастая невинными стайками медовых грибов. Представляете, сколько он всего насмотрелся и надумал за 8000 лет? А ведь мы их едим и начинаем думать, как они..." (Эфир от 15 июня 2008 года).
"Невинные стайки медовых грибов" - это, конечно, лирика. "Гребенщиковщина". И насчёт "думать, как они" - тоже сомнительная догадка из псевдобуддистского евангелия от мистика-одиночки, живущего с миром во всём мире.
Тем не менее, этот супралапсариантский бред мне наиболее близок.
И настал денёк, на излёте грибной волны, когда мне, я считаю, повезло...
До этого случая мне везло так дважды. Один раз я собирал грибы на знаменитых парголовских полях, близ легендарного местечка Юкки. Был самый пик роскошной петербуржской золотой осени. Было нервно, ветрено, облачно, но солнечно. По небу летели сизые комки туч. Больше всего грибов росло рядом с коровой, которую кто-то привязал к длинной верёвке, и та жадно паслась кругами около заветного места. Корова была немного бешеная и сильно досаждала моему невинному промыслу. Впридачу ко всему начал моросить мелкий дождик. И вдруг! Воздух вокруг меня заискрился, и я оказался словно бы в сердцевине трубки гигантского калейдоскопа: подвижные волны - как языки холодного пламени, самого немыслимого спектра окружили меня... И одновременно с этим раздался мелодичный звон колоколов невидимой силы и церкви, стоящей на горе.
Это я попал в основание радуги.
Вот такой вот был случай.
Полторы тысячи корней собрал я в этот день.
...Наступило утро, когда я не встретил ни одного приличного гриба.
Но на опушке мрачного леса меня подстерёг-таки весёлый маленький (неприличный) народец. Не скрою, я ожидал этой встречи давно, мои сны предсказывали её, но состав здешней микрофлоры и полное отсутствие сопутствующих условий - казалось мне, - никак не предполагали наличия "микрофауны" - этих, порхающих в траве сереньких птичек.
Мною были соблюдены все ритуалы, приличествующие встрече.
Вскоре после неизбежной инициации меня стали преследовать одна за другой очень странные находки: старинные портняжные ножницы фирмы Zinger, японский кассетный плеер, спираль для электроплитки и новый (лицензионный!) dvd-диск с самым свежим софтом для цифровой фотографии и с незнакомыми мне, новенькими плагинами для фотошопа. Все эти предметы я встретил в окрестностях небольшой поляны, в центре которой кто-то на днях разводил костёр. (Бомжи, наверное...)
Самое удивительное, что каждая из этих вещей мне очень скоро пригодилась. Старая спираль на плитке сгорела в тот же вечер, плеер я отдал на запчасти увлечённому брату, ножницы... Я очень давно собирался купить для своих переплётных занятий хорошие ножницы. На следующий день я обнаружил, что Лёша Сомов написал для меня пасхальную сказку "Ножницы"... А через пару дней я получил заказ на вёрстку, где без свежего пакета "Photoshop" было не обойтись.
А ещё в тот день я решил посадить дерево. Ещё одно. Раз уж сына не вырастил. Дуб, сосну и яблоню я уже посадил. Теперь же, для того, чтобы ведомый только мне магический цикл замкнулся, я решил посадить орешник.
Заросли лещины находились в дальнем урочистом лесу, далеко - за городской свалкой. Был тусклый, но тёплый и солнечный вечер на излёте бабьего лета. Перламуртровые "волосы Вероники" тянулись от предплечий мускулистых холмов к спелому кадыку раннего заката. Где-то вдалеке погромыхивало, но дождя не предвиделось. Я быстро углубился в чащу и стал искать среди старого подлеска подходящий для пересадки ореховый куст. Внезапно, прямо мне под ноги, из-за гигантского муравейника выбежало семейство недовольных ежей. Четыре ёжика. Ежи бегают вперевалку - смешно и медленно. Если застать их врасплох, то они попросту сворачивются клубком, и сидят себе - в ус не дуют: попробуй, возрази... Хотя, это ежи застали меня врасплох. Я даже испугался. А потом обрадовался. Эта встреча показалась мне хорошим знаком. Я порылся в рюкзаке, достал несколько спелых яблок сорта "золотая китайка" и очень даже запросто пристроил фрукты на острых шипах. Ежи пофыркали в ответ. Лес вдруг ожил, лохматые кроны корабельных сосен насупились и зашумели над головой. Вздрогнули мои человечьи первобытные инстинкты. Знакомый, потусторонний, ласковый страх овладел мной. Я вспомнил: "Хочешь бояться - бойся!" Бойся на всю катушку, лови кайф. Ух! Как я побоялся тогда... Немного поболтав с деревьями, я выкопал ножом подходящий черенок, обмотал тряпочкой, положил в пакет, плеснул воды из фляги, спрятал в рюкзак и решил немного пройтись вдоль опушки леса; передохнуть на знакомой поваленной ели.
Солнце стремительно валилось за горизонт.
Внезапно я встал перед выбором: смотреть ли мне на тёмную и мрачную лесную чащу или сидеть к ней спиной, отбросив все страхи, и любоваться закатом? Внутри у меня всё кипело от ужаса, дрожали поджилки и одолевала нервная зевота. Я и представить себе не мог, что в каких-то полутора-двух километрах от меня есть люди, магазины и автомобили. Это меня интересовало меньше всего. И пугало тоже.
Всегда есть третий путь.
Я поднялся на вершину холма, осторожно снял с плеч рюкзак и опёрся на посох. Я долго стоял, забыв о жажде, сигаретах и времени. Я дожидался равновесия с окружающим миром. Прежний психоделический опыт позволил мне быстро достигнуть чистоты помыслов и глубокого, созерцательного покоя.
Я снял кепку и стал наслаждаться открывшейся передо мной перспективой.
Малахитовые холмы, серебристая лента реки, охристый лес.
Дорога, потерявшая свой хвост.
Гулкий закат.
Я чувствовал, что как моё темя упёрлось в ноосферу.
"Путь развития человечества - ошибочен. Во всём виновато наше дихотомичное мышление. Да-нет. Рай-ад. Мужчина-женщина. Чёрное-белое. Это мышление, навязанное нам религиозными схоластами и современной наукой, вместе с лживой теорией относительности Эйнштейна порождает лишь извращения в оценке и познании окружающего мира и лишает человека возможности творить. Всегда есть другой, - третий путь, четвёртый, пятый... А то: "...кокетничать со священником, заигрывать с церковью, этой судомойкой христианства..." Беспомощная болтовня политиков о каком-то "многополярном мире"...Мир всегда молод и одинок. Я вижу: новые моральные горизонты, необходимость создания каждым человеком своего пола!.. Умирать не страшно. Смерти людей - всего лишь горючее для колёс Сансары..."
Череда мыслей пронеслась в моей голове.
Я усмехнулся, достал из кармана ядрёное антоновское яблоко и поскорее пустился в обратный путь, чтобы до наступления темноты успеть пересадить свой саженец.
* * *
Володька вернулся с моря ещё в конце лета, загорелый и недовольный.
- А у меня дедушка умер! - в качестве главной новости сообщил он, будто не зная, чем ещё можно меня удивить.
Что творится с детскими мозгами и с детским временем? Дедушка Володьки, угрюмый, но приветливый поляк Иван умер с перепою ещё в начале лета. Мы уже давно обговорили с Володькой эту тему. И вообще - тему смерти и даже бога. Какие метаморфозы происходят с прожорливой детской Мнемозиной?
И как медленно течёт детское время! Для Вовки этот месяц тянулся, наверное, как для меня - эта зима. Плюс межсезонье.
У детей нет денег - они щедро расплачиваются памятью.
Когда-то сообразил я.
- Ракушек-то хоть привёз, с моря-то?
- Привёз. Да дома лежат... А ты тут... Без меня... Чё, бухал, дядя Костя?
- А ты откуда знаешь?
- Да мне бабушка сказала...
Ох уж эти бабушки.
- Притащи мне парочку раковин, ладно, Вовка?
Мне взбрело в голову инкрустировать ручку будущего ножа перламутром. Делать всё равно нечего. Грибы на время попрятались, снова наступила жара и засуха. Знай себе - поливай растения, спи днём, живи ночью.
Сентябрь августейший.
Огород уже вовсю пахнет урожайными радостями - помидорным листом, морковной ботвой, огуречным укропом. Особенно под утро, когда роса. Я выхожу ночью отлить, дверь распахивается, моя огромная тень вываливается на кусты и деревья, падает на клубничные грядки, ежевику и баню. Жасмин шелестит под струёй и пряно дышит. Я задираю голову на звёзды. В избушке тянет джазовую плёнку кассетник "Беларусь". Как трактор. А ещё Чайковский и Брамс у нас сегодня. Ничего лишнего. Ничего личного - так, попурри из любого-любимого.
Падает звезда.
Я становлюсь так пронзительно и мимолётно счастлив, что даже неловко перед кем-то: как он там? Может, ему настолько же плохо, насколько мне сейчас волшебно?
Сейчас, позвоню, узнаю...
Или приснится, скажет.
...Но одновременно я видел своё бедное счастье как бы со стороны: в медвежьем углу, на краю земли, в полуразвалившемся дачном домике живёт взрослый, не очень здоровый человек, без гроша в кармане, без документов, постоянной работы и каких-либо перспектив, разговоривает сам с собой, возится с глупыми железками и деревяшками, бренчит на гитаре, таращится по ночам на звёзды...
Мудила грешный.
Но от этой картины мне становилось только веселее.
Хорошо быть пропащим - какой с них спрос?
* * *
Блюзы.
Вот что ещё спасало меня этой зимой. Долгие, тяжёлые, изнурительные блюзы. Я играл эти самодельные блюзы на шестиструнке бобровского завода "Аккорд" с дырой в бочине. Эта гитара застряла у меня в руках после одной из пьянок с одноклассником и другом детства, Вовкой Петровым. Неплохое, кстати, оказалось весло.
Спасибо, Петрик.
Абсолютным слухом я не хвастаюсь, чувство ритма меня подводит, но я люблю играть на гитаре. Раскачиваясь, я крепко держу свою деревянную королеву за шею, её дырявая талия безбожно фонит, прижимаясь к моим сломанным ребрам, каменной печёнке, штопаному желудку и гудящему паху. Меня лечит эта вибрация.
Точно, лечит.
Из битья струн по заскорузлым латунным порожкам я тоже научился извлекать пользу. Как они "цыкают"! Вполне канают за "hat" ударной установки.
Я не просто бренчу, тупо глядя в жасмин. В это время я читаю. Да. И очень запросто. Скачиваю из Сети массу текстов, нужных для нормального, как мне кажется, литературного пищеварения, и - перебираю её медную гриву, (а струны я предпочитаю медные, такие сейчас хрен найдёшь, разве что рояль раскурочить, что я и сделал), торможу на одной и той же фразе по нескольку раз, и - читаю.
Потихоньку читаю.
Ещё бы и писать также... А? Ведь видел же я где-то в интернете клавиатуру для безруких или паралитиков. Этот девайс умещается во рту, а все манипуляции совершаются языком.
Прикольная штука.
Иногда к пальцам прилипает какая-нибудь блюзовая гамма или вертлявая джазовая цитата, и я могу провести в таком состоянии несколько часов.
Это лечит меня, лечит.
* * *
- Может, Костик, крыша у меня и не на месте... Сносит мою крышу. Или течёт она. Но зато с руками у меня - всё в порядке. Руки у меня - не из жопы растут!
Вдруг вспомнил я слова всегда плотно обкуренного старшего товарища моей юности, убеждённого планового Роберта Бичиковича.
Да, Роба. Твоя правда. Писатель из меня, может, и никакой, но делать ножи я не перестану. Я знаю, что лучшие клинки у меня ещё впереди. В конце концов - "художник не тот, кто вдохновляется, но тот, кто вдохновляет" - сказал неистовый Сальвадор Дали.
Вот, смотри:
Само лезвие врезано в паз, выдолбленный в левой щеке рукоятки и залито эпоксидной смолой. Медных заклёпок я так и не нашёл. Надо было у Корня спросить... Вместо них, по сырой смоле, я плотно вбил буковые штифты, причём черенок рукоятки норовил треснуть, но эту трещину почти спрятала подсыхающая эпоксидка. С инкрустацией перламутром возиться не стал. Нужно ведь что-то оставить "на сладкое", - кропотливое занятие для предстоящих мне долгих и молчаливых зимних вечеров. Ножны я стачал наскоро, из сапожного голенища, бересты, капронового шнурка и кольца для ключей. Рукоятку покрыл несколькими слоями морилки, потом долго полировал, стараясь как можно ярче выявить фактуру буковой древесины. Рукояткой я всё равно остался недоволен. Меня позабавило только, что в профиль она оказалась похожа на зародыш млекопитающего...
* * *
...Ну всё, снег пошёл. Пока что он тает, не успевая долететь до земли, но уже претендует на метель. После двух часов, проведённых в парилке, мне совсем не холодно. Я запираю баню на зиму, заколачиваю двери. Зайдя в дом, я достаю укутанную в ватник кастрюльку, в которой упарилась, в свою очередь, горячая картошка с белыми грибами. Ставлю её на стол, где потеет стеклянная гильза водки "Калашников", а на газетке лежат малосольные огурцы и бутерброд с сёмгой. Я наливаю - сразу же - полстакана, опрокидываю и закусываю огурчиком.
Гляжу новостную колонку.
Первый снег выпадет уже на этой неделе Муж убил жену из-за её статуса в Сети В Московском патриархате против сожительства Пугачёвой с очередным мальчиком Медведев и Путин Кто руководит Россией на самом деле (фото) Светка Букина устроила нечаянный стриптиз! ФОТО Сотрудник ГИБДД насмерть сбил ребенка и скрылся Гороскоп на сегодня День непростой, но интересный Путин не собирался вешать Саакашвили Собчак разбила "бентли" во время секс-игр Боитесь, что не можете вернуть кредит? Что делать: подробная инструкция по выживанию Как найти и удержать любовь Советы профессионального астролога Инфляция потихоньку разгоняется Московский зоопарк переходит на осенне-зимний график работы Историческое решение Реабилитирована царская семья Откровенные ФОТО! На конкурсе "Попка года" произошло убийство! Семенович меряется грудью с Чеховой! Кондолиза Райс: "Если бы я была Россией..." Европарламент признал Голодомор преступлением против человечества Три четверти китайцев хотят видеть президентом США Обаму...
Вот единственное, что заслуживает внимания: "Российский научный журнал напечатал бессмысленную статью, созданную компьютером"... Впрочем, "Муж убил жену из-за её статуса в Сети", - тоже забавно. Отличный сюжет для литературной премии "Блогбастер"... Ну да фиг с ним. Хуйня это всё, по большому-то счёту. Блядство в промышленных масштабах. Пора идти. Лето закончилось. Осени не будет. Сразу зима.
Я убираю со стола посуду, вывинчиваю пробки, оставляю в углу отраву для грызунов, закрываю на согнутый гвоздик дверь, прячу в секретное место ключи и водку (в марте допью!) и гляжу в сад. А яблок-то сколько ещё осталось! Был бы лишний сахар, можно было бы бражку поставить...
Ладно. Пьянству - бой, френд. Покурю на ходу. Проходя мимо бака, я открываю слив, чтобы зимой не разорвало. Слив в этом году было много. Я сварил ведро соуса ткемали.
Рецепт ткемали? Ткемали... "Где вы были? - А мы это... Ткемали... - Ну, как? Ткемали немного? Да, спасибо, поткемали. - Вы что там, совсем уже ничего не ткемаете?! - Я, конечно, очень изменяюсь, но вынужден признать - мы вас ткемали!" И так далее.
Рецепт ткемали, значит. Да запростяк! Напоследок-то.
Ткемали - это сорт не очень-то сладкой сливы. В здешних краях она, кажется, не водится. Я не встречал. Поэтому можно обойтись сливой обыкновенной, тёрном, на худой конец - алычой. Для красоты и вкусового разнообразия готового продукта можно эти ягоды смешать в разных пропорциях, но сливы всегда должно быть больше половины взятых ягод.
Оттолкнёмся от килограмма.
Кроме слив, которые уже можно поставить на мелкий огонь, - желательно в толстостенной, чугунной посуде, - мне понадобились: пара-тройка зонтиков укропа; соцветия и зелень кинзы - сколько за раз пятерня ухватит - да побольше!; три-четыре головки чеснока (люблю поострее); острый стручковый перец - красный или зелёный - 1-2-3 штуки (это ваши ЖКТ-проблемы); если слива не очень сладкая - полстакана сахару; полстакана соли; можно добавить несколько горошин душистого перца и щепотку гвоздики. Есть под рукой грецкие орехи? Савсэм харащо, слющий! Хватит и половины дозы. Полстакана. Некоторые ещё пихают в ткемали всякую петрушку: уцхо сунели, хмели кинзи, шафран имеретинский, петрушку... Всё, что угодно. Но главное - слива, кинза, чеснок, острый перец, сахар и соль. Этим вполне можно обойтись. Укроп не люблю.
Ну что там?.. Слива варится? Воды, кстати, добавлять-то не надо. Жидкости и так будет много, если крышку не открывать полностью. Пускай варится. Если вышеуказанные пряности вам лень толочь в ступке, то не парьтесь, - проверните их через мясорубку. Только будьте осторожны с жгучим азербайджанским стручковым перцем. Тщательно вымойте руки. Особенно к мужчинам это относится. Прежде чем пойти посцать. И после - не забудьте. А то я встретил тут в саду одного... одного перцекрада - стоит с блаженным видом на участке и поливает свой... шланг холодной водой из шланга. Да-да, - перец воровал у меня, потом пописать решил, а руки не помыл. Долго поливал. Увидев меня - смылся, оставив в борозде мешок со своей добычей: груши, яблоки, виноград, два арбуза, капуста и огурцы. И чё этому перцу мой перец сдался? Очень просто: много у меня его, и растёт очень красиво. Огонь, а не перец.
Ну так вот...
Варёные сливы нужно протереть через дуршлаг или сито. Полученную массу снова поставить на огонь и довести до кипения. Добавить все перемолотые специи, перемешать, накрыть крышкой и погасить огонь. А когда остынет... Делайте, что хотите. Хотите - намазывайте ткемали на хлеб. На пельмени. На мясо, рыбу и колбасу. Да хоть сами намажтесь. Но помните: перец! А лучше всего - разложите по банкам и спрячьте. И никому не давайте. Потому что ткемали - страшный наркотик. Галлюциноген и психостимулятор. Вообще, - не вздумайте варить ткемали! Запах вас выдаст. Потом заткемалитесь отмазываться: мол, это я - не я, и ткемали не мой, мне этот ткемали подбросили... Не прокатит. Я пробовал.
Да, чуть не забыл...
Сомов! Ты приезжай, за ножиком-то. Ты, вообще, молодец, что писем не писал: хорошего человека должно быть мало. Подваливай. А ещё...
А ещё - ткемали тебе с собой дам. Много у меня. Одному не съесть.
А картошки нынче уродилось в два раза больше обыкновенного. А всё почему? Потому что сажать нужно ростками вниз. Картошка - второй хлеб. А грибы - второе мясо. Несколько вёдер душистой антоновки - каждый фрукт упакован в специальную бумажку, - спущены в погреб. Морковь, свёкла, лук и редька. Чеснок. Малиновое варенье. Галлюциногенное! Ты заметила, Щербакова?.. И даже корней цикория я не поленился нынче нарыть и завялить. Потом обжарю и проверну в кофемолке. Лучшая защита от цирроза.
* * *
...Со второй попытки я забрасываю на плечи тяжеленный рюкзак с остатками урожая - фасоль, капуста, зелёные помидоры, - выхожу один я на дорогу и начинаю медленный спуск в долину, залитую мутными чернилами промозглых осенних сумерек, где сквозь снежное марево просвечивают жёлтые огоньки. Один из них - мой. Под ногами чавкает, расползается и ворчит ярко-рыжая глина вперемешку с гравием. Я закуриваю и ворчу себе под нос: "...Как-нибудь дотянем, до весны-то... А то - финансовый кризис... Цена барреля... За унцию золота... Индекс Доу Джонса... Наздак им жопу! Чтоб голова не шаталась. Проживём, как-нибудь... Без них. Без этих, как их..."
Ништя-ак...
2005, 2008.
Москва, Дикси.
В Найденном Найти. Сборник рассказов
© Егор Чужак, 2005-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
