ПРАКТИКА В ЦРБ
После четвёртого курса нам предстояло проходить "деревенскую" практику в центральной районной больнице. Ещё с зимы мы стали собирать команду из десяти человек, как и требовалось. Место, по советам старших друзей, было уже давно выбрано. Райцентр Богатое, расположенный на живописном берегу речки Самара. Вокруг и леса есть с грибами и ягодами, и озёра с рыбой и раками, больница имеет "свой" большой песчаный пляж. Река Самарка с одной стороны образует глубокий омут, где можно смело нырять, а с другой, после изгиба, наоборот - мелкий участок, там с одного берега на другой можно перейти по колено, или барахтаться и загорать на мелководье, в потоке быстрого течения. Для студентов-практикантов в Богатовской ЦРБ выделяли целое здание бывшего инфекционного отделения. Условия прекрасные. И группу мы собрали из своих друзей. Наконец долгая, нудная сессия из шести или семи экзаменов закончилась, как рано или поздно заканчивается всё в этом мире, я загрузил в машину вещи, двух подружек (одну свою, а вторую, подружку моей подружки - для лучшего друга Валеры), и мы отправились на практику. В реальности, всё оказалась даже лучше, чем я ожидал! Вечерами на поверхность Самарки всплывали сомы, они громко "вздыхали" и били хвостами, рядом с больницей на берегу были развалины дореволюционной речной мельницы, отличный план для любительских фотографий, в озёрах выдался отменный "урожай" раков, а погода стояла прекрасная.
Страна в 1990 году жила в условиях лигачёвского "сухого" закона - спиртное продавалось в городах по специальным талонам, по две бутылки руки, в деревнях не продавалось вообще. Русскому народу это, конечно же, помешать не могло, у него есть недорогое и крепкое слово "самогон".
Практика наша делилась на три, равные по времени (четыре недели) части: терапия, хирургия и акушерство-гинекология, а коллектив ЦРБ делился на две части неравные - большую (ударение на первый слог) часть врачей, употребляющих самогон, и меньшую - самогон не употреблявших и боровшихся с другой, большей частью. Борьба была тоже неравной. Понаблюдав с недельку за этой печальной и, изначально обречённой на поражение, войной, мы, несмотря на агрессивную агитацию и с той, и с другой стороны, ни к какой из них присоединяться не стали. Мы жили своей жизнью, самогонке там просто не было места.
Узнав про нашу практику, из города друг за другом потянулись в гости друзья. Один из них, Олег Мефодиев, уже закончивший институт, приехал на неделю, вместе с невестой. Это он нам порекомендовал Богатое, так как в своё время сам проходил здесь практику. Олег был таджиком по матери, родом из Душанбе. Он привез с собой специальный набор из трав, специй и барбариса для плова. Как-то вечером, поколдовав несколько часов у костра, никого не подпуская близко, даже просто посмотреть, Олег приготовил плов. Такого плова ни до этого вечера, ни после пробовать мне не приходилось! Наевшись, мы откинулись на диване.
- Олег, а правду говорят, что настоящий таджикский плов - из собак?
- Ну, просто это один из вариантов.
Один из моих практикантов, Валера Рюмин, был человек довольно брезгливый, в еде привередливый. При малейшем сомнении в качестве пищи, кушать отказывался вообще. Плов ему, как и всем остальным, очень понравился, но разговор о собачатине был явно не по душе. Но я, хорошо зная Мефодиева, уже, кажется, догадался, к чему он клонит, и решил немножко ему подыграть.
- А как их готовят-то, расскажи, интересно.
Валера поморщился.
- Да ладно, что тут интересного.
- Если сделать всё правильно, собак два-три дня кормить специально хлебом и поить чистой водой, мясо потом замочить, как нужно, то и разницы никакой не почувствуешь... Вы же не почувствовали.
Лицо у Валеры побелело. Девушки тоже перестали болтать, притихли.
- Хватит, ладно, прикалываться.
- А я последние дни, думаю, чего-то не хватает в нашем больничном городке. Сейчас только дошло до меня - стая собак, которая всё время бегала здесь и лаяла, пропала куда-то!
В нашей "гостиной" повисла гробовая тишина. Мефодиев, как будто ничего не заметив, спокойно начал собирать тарелки. Валера, посидев с полминуты молча, вскочил и побежал в сторону туалета, девчонки - за ним. Мы с Олегом переглянулись.
- Не переборщили мы с тобой? Такого эффекта я не ожидал, думал, просто пошутить.
Мефодиев пожал плечами.
- Я тоже. Какие нежные...
В один из вечеров из города приехал на такси мой приятель, ди-джей Вова Галкин. В руках у него позвякивала тяжёлая сумка.
- Народ, спасайте меня! Повестка из военкомата пришла, в армию забрать хотят. Я уже все возможные и невозможные способы, диагнозы и отсрочки использовал за эти годы, теперь мне нужно что-нибудь конкретное.
- Например.
- Аппендицит. Можете? Я взятку привёз.
Не торопясь, он выставил на стол из сумки десять (!) литровых бутылок "Посольской" водки. Студенты присвистнули.
- Вот это взятка!
- Да за это здесь не то, что всю больницу, весь районный центр можно купить.
Я был "старшим" в группе практикантов.
- Никого мы покупать не будем. Сами это всё выпьем потихоньку - в город ездить не придётся лишний раз, и самопалом местным давиться не будем.
- А как же мой аппендицит. Мне операция нужна.
- Я вот что решил. Хирург здесь есть. Он, правда, в резиновых сапогах операции делает, но специалист опытный. Мы подробно расскажем тебе симптомы болезни, а ему скажем: "Михалыч, к нам тут на выходные друг из города прикатил, а у него живот схватило. По всем признакам выходит - аппендицит". Он тебя сам посмотрит, ты скажешь, как мы тебя научим, и всё. И аппендицит тебе вырежем, и "Посольская" нам останется.
- Ну, смотри, делай, как знаешь. Мне всё равно, кто её выпьет, главное, чтобы у меня отсрочка была.
- Будет тебе отсрочка, не зря же ты такую тяжесть сюда тащил.
Часа два мы потратили на то, чтобы Вове как следует растолковать, на что и как ему жаловаться, как себя вести при враче, несколько раз повторили всё (Вова у нас немножко медленный, сам по себе...) Я привёз из дома хирурга, тот посмотрел Галкина.
- Ну, да. Аппендицит. Пусть кровь сдаст, лейкоциты посмотрим, и на стол.
Мы растерялись. Про лейкоцитоз-то (увеличение числа клеток, происходящее при любом воспалении в организме) мы и забыли. Его не изобразишь никак.
- Что же делать?
- Говорят, если сала поесть, они увеличиваются.
- Ага, а если гранаты - эритроциты растут. Сам-то веришь в эту чушь?
- Нет, конечно.
- Ну, ничего не поделаешь. Норма клеток - где-то до 4-5 тысяч, при аппендиците должно быть тысяч 10-12, наверное. Пусть сдаёт кровь, если, хотя бы 7-8 будет вдруг, думаю, он его прооперирует.
Я поехал домой за лаборанткой.
- Михалыч сказал, общий анализ нужно сделать.
- Сейчас, корову подою.
Валера Рюмин пошёл на анализ вместе с Вовой, чтобы тому страшно не было, он же, как будущий хирург, и на операцию вызвался ассистентом к Михалычу. Из лаборатории Рюмин вышел с бумажкой в руках и каким-то загадочным выражением лица. Подошёл ко мне, листок анализа спрятал за спиной, стоит и улыбается.
- Ты чего?
- Валера торжественно поднимает вверх бумажку.
- Шестнадцать тысяч!
- Как это?
Мы все уставились на Галкина. А он, переволновавшийся слишком сильно, что анализ "не получится", сидел и глуповато улыбался.
- Вот это да! Сила самовнушения, что ли?
- Да ладно, не верю я ни в какие внушения.
Но факт был на руках: 16 тысяч лейкоцитов. Хирург присвистнул.
- Давай, Рюмин, пошли мыться.
Мы ждали конца операции и поглядывали на часы.
- Долго они. Михалыч, как правило, минут 20-30 их делает, а сейчас уже час почти.
- Интересно, какой там аппендицит будет?
- Да "катар" (ударение на второй слог), какой же ещё.
Аппендицит бывает катаральным (покраснение отростка), или, когда аппендикс совсем не изменён (не было никакого аппендицита). Отросток всё равно удаляют и пишут в диагнозе "катаральный аппендицит", чтобы в будущем не оказалось так, что у человека шрам есть на животе, а аппендикс не удалён - это опасно. Следующая стадия - флегмона, а потом идёт гангренозная форма - аппендикс почти разрушен. Об этом мы говорили у операционной, а операция всё не заканчивалась. Мы начали волноваться.
- Что-то, уж слишком долго, полтора часа почти, что же они там?
- Может, спросить пойти?
- Подождём ещё.
И вот, наконец, Валера Рюмин выходит из операционной, весь мокрый, и молчит, не говорит ничего.
- Ну, что? Как он там? Какой аппендицит-то был. Катар? Ничего не сказал Михалыч, мол, нае-али вы меня?
После долгой паузы Валера громким голосом объявляет:
- Ага, нае-али! Флегмона там была, почти гангрена даже. Михалыч сказал, в последнюю минуту успели, ещё чуть-чуть, и отросток у него лопнул бы, перитонит бы начался!
Невероятно! Как это может быть? В голове не укладывается. Мы же знаем, что не было там ничего! На каталке вывезли Галкина. Он спал после операции. Мы стояли вокруг него и обсуждали произошедшее.
- Как же такое может быть? Неужели он так внушил себе аппендицит этот, что у него отросток чуть было не развалился...
- Не может такого быть.
- Ну а как же объяснить? Случайно совпало так, что у него действительно был настоящий аппендицит?
- Ты же знаешь, что не было у него ничего. Я сам не могу понять. Просто загадка.
- Ну, должно же быть объяснение этому.
- Мне кажется, не будет у нас объяснения никакого.
Действительно, со времени той практики прошло уже много лет. Вова Галкин тогда благополучно получил очередную отсрочку. Он давно уже живёт в Германии. Десять бутылок "Посольской" очень даже пригодились нам. Их хватило почти на всё лето, спиртному мы не придавали почти никакого значения, было полно других интересных дел. Много воды утекло с того далёкого лета 1990 года. Но объяснения тому случаю так и не нашлось.
1990 - 2007
Следующий рассказ...
Финская турбаза, Врачебные записки - Оглавление
© Игорь Богуш, 1990-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2011-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
