Вареньо Дун, вагант Нирваны,
Идет по городу, шурша.
Туда, где львы и караваны,
Его протянута душа.
От густосолнечного блеска
Пейзанок мучает мигрень.
Собой закрыла занавеска
Всех тех, кому трудиться лень.
Бока авто набиты ватой,
Со стен домов стекает пот.
Вареньо Дун, ведомый Фатой,
Спешит судьбу поднять на понт -
Куда б ни шел, куда б ни лез он,
На полпути зарыт каюк,
И самопальный "Смит-и-Вессон"
Зазря храпит в кармане брюк.
Вареньо Дун смирился с данью -
Когда судьба его берет,
Он держит путь из банка в баню
И никогда - наоборот.
Он триста лет таранит тропы,
Забив на язву и лишай -
Туда, где львы и антилопы,
Его протянута душа.
Фрисосоя Херблюм и Кондратий Катетер
Поженились вчера в ресторане "Дельфин"
Их свидетели были старуха и сеттер,
А венчал молодых одноногий раввин.
За счастливый союз гости били бокалы,
За счастливый развод самовары вина
Выпивали, пока Фрисосоя икала,
А смущенный Кондратий жевал каплуна.
Ждал их брачный чердак над каморкой портного
И насущный сухарь, неподзубный коню.
Местечковый амур - им не нужно иного,
Чем на плоскость доски расстелить простыню.
И от счастья они полетели наверно
В сладкий миг, над холмами горбов бытия,
Над костяшками крыш, над гостиницей скверной,
Над чугунной решеткой шального литья.
Если жаждет рука пулеметной гашетки,
По проспектам и паркам ты бродишь, угрюм -
Погляди, как на облачной белой кушетке
Обнимает супруг Фрисосою Херблюм.
У полночи бывает время Ч.
Стихает все - звонки, соседи, дети.
Спадает снег - один на целом свете.
Болтаются в несолнечном луче
Какие-то нескромные детали -
Белье, былье, куски, огрызки фраз.
Я у окна сижу. В который раз
Прельщают глаз невиданные дали.
Спадает снег на мокрые пути,
На ржавые вчерашние вагоны.
Фонарные унылые колонны
Стремятся вдаль стоически светить
Попутчикам, ворам, проводникам,
Начальникам стремительных составов.
Железный скрип изношенных суставов
Со стоном откликается гудкам.
Мелькают вдоль и улетают в даль
Холодные пустые полустанки.
Стоят станки, как сталинские танки
В разбитых корпусах. Моя медаль
Светло горит в бессон-бездонной сини.
Метели незаметно замели
Следы людей на ломтиках земли.
Все стекла заволакивает иней.
Едва дохнешь - и видишь: протяжён,
Протяжен, тяжек путь. Платформы, кроны,
Балконы, двери, длинные перроны,
Места для постовых детей и жен.
А я хочу туда, где жрет жара
Все краски, кроме алой и белёсой,
Где драгоценны утренние росы,
И дороги скупые вечера
За медленной беседой. В темноте
Мешаются шаги, слова и лица.
Пустынный лев, безжалостный убийца,
И маленький бродяга коростель
Велят одно - рвануть на кобуру
Привычную послушливую руку
И караулить ночь, ловя по звуку...
Но звуки унимаются к утру.
Да, я хочу туда, где снег блестит
На выпуклых краях застывшей лавы,
Где бродят невозможные жирафы,
Хрусталь озер любому взгляду льстит...
На языке чужое время Ч.
В седой пыли старинных библиОтек
Сидит провинциальный идиотик
И Киплинга читает при свече.
Читает не спеша, под белый дым,
Под стук колес, знакомый всем вокзалам.
Укутанный небесным одеялом,
Простертым надо мною и над ним.
мне снился сон - моя весна стучится клювом в скорлупу
сырого льда у самых ног прохожих явно не туда
как пахнет квелая капель, как жадно ахает кобель,
имея кость в одном глазу и суку явную в другом
попарно школьники спешат занять места в трамвае - он
уедет в парк-аттракцион, где ничего не задают,
ржавеет чья-то пятьрублей у переходного ларька,
сосутся барышни в углу под неизменный Нотр Дам,
виляя задом ходит я - тугая юбка до колен
а выше - солнце и свистят от обалдения менты,
встают сосульки а потом все хором лязгаются с крыш
и наступает парадиз а также полный декаданс,
"весна весна" орут коты, "весна" колотится в стекло
ополоумевшая моль, доев последнее манто,
хмельное небо с высоты предосудительно кряхтя,
снимает белые штаны и тихо писает на всех,
кто ждет весны с открытым ртом, а я стоит, поджавши зонт,
сравнимый с пятым колесом кареты принца дореми,
весна течет в носки и вот я просыпаюсь... Хэппиэнд.
Я - дворник, поскольку стою во дворе,
В асфальтово-серой сырой конуре,
На знамени шавка, в ладони метла,
Небесная крыша для взгляда мала,
И все, что бывает, под шорох "проснись",
Сквозь звездные щели ссыпается вниз:
Вчеравтрашний снег, послезавтрашний пух
Перин, из которых мы вышибем дух,
Пыльца штукатурки, шнурки от сапог,
Сушеное слово, которое бог,
Холодные искры от слова "согрей",
Страницы из книжек и календарей,
Каких-то никчемных часов чешуя,
Минута любви совершенно ничья,
Окурки фантазий на лестничных кле...
Ладонный рисунок в оконном стекле,
Резоны собраться, начать и дружить,
Измятый билет на вокзал ностальжи.
Я дворник, поэтому мусор дворю,
Сгребаю осыпки и вместе горю,
Но в час, когда мусор со мною горит,
Чудесная птица над небом парит,
В засыпанной, сонной, соленой Москве
За дымом она поднимается... Вверх.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
