Когда санки подъехали к избе плотника Фукина, тот еще спал.
Печь согревала его истощенную аскетическим образом мысли задницу и
сообщала ей беспокойство обыденной жизни. От этого плотник
ворочался, скреб затылком подушку и не скупился на сны. Вот сейчас
ему, например, ничего не снилось, он летаргически отдыхал от
тяжелого сна, в котором катал перед собой по городу железную
тачку. Во сне он все хотел купить себе лошадь и телегу, нужно было
добыть деньги, и вроде можно было добыть, но одурманенный сонным
многообразием Фукин не знал где.
И вот, провозившийся всю ночь с железной тачкой и заранее
утомленный плотник Фукин разбужен. В дверь робко постукивает рука
крестьянина Прохора.
- Семен, открой! – произносят его губы.
С кряхтением выгребая из под снежных завалов свою озимую душу,
Семен сползает с печи, идет один за другим через восемь шагов до
двери, открывает ее.
- Ух! – вырывается у него, при виде яркого снега в дверном
проеме.
Свет слепит глаза, мутные образы всколыхивают сонную юшку
плотникова существа... взявшись за руки, угрюмым хороводом
проходят мгновения... и Фукин постепенно узревает проступающие
контуры бородатой фигуры Прохора.
- Чего тебе, хуй волосатый? – постепенно придя в себя,
спрашивает Семен.
- Семенушка, родной, здравствуй! – лопочет рыжая заиндевевшая
борода крестьянина – Беда у меня, Семенушка, холкобитная машина
ногу подвернула!
- Кому?
- Да себе, окаянная! Поршень весь в трещинах, зверюга бъется и
только дальше доламывает!.. Одевайся, Семен, одолей бешанную... ты
ж знаешь... я... да с ней коли что случится, я ж без нее жить не
смогу!
Семен покряхтел, согласился и стал собираться. Он всегда жалел
этого Прохора, нежно называя его японским именем, услышанным еще в
детстве. Рукиизжопы, говорил иногда он, мастер, опередивший свое
время.
- Обзаднивший – обычно кривлялась в такие минуты говорящая
птичка плотника Фукина.
Птица жила у Семена в деревянной клетке на вешалке. Оттуда она
регулярно дразнилась и дерзила, подучивая Фукина, а через него и
всю деревню, новым словам. Птичку все любили, хоть и обижались
частенько на ее задрочки. Протоирей Кузьма, например, как-то
назвал ее ласково "Астральным Каналом". Быстроумная зверушка
ответила доброму человеку "ослиным калом". Протоирей тогда заявил,
что это не остроумно, и, распушив бороду, вышел.
Пока мужики в санях отдалялись от избы, мат утихал, а
говорящая птица в деревянной клетке старалась снова заснуть. Она
качалась, меняла глаза местами, напевала себе томные фюфюфю. Но
крошечная вена колотилась под клювом с бешеной частотой и не
собиралась утихать.
Тут вспышка света в окне озарила стены сруба. Пичужка,
привычным движением разметав клетку, подлетела к окну. Смотреть
туда было не обязательно и уже даже не интересно: она знала, что
Семен с Прохором уже в тысяча девятьсот девяносто девятый раз
взорвали холкобитную машину, и маленькой птичке снова придется
поработать.
К дому неслась, снося все на своем пути, взрывная волна, а над
деревней подымался зловещий огненный гриб.
Птица растопырила перья, напрягла скудный бульон мышц и
сосредоточилась на взрыве. По мере того, как раскаленная волна
приближалась к дому, умная птица наливалась силой и уверенностью в
победе. И вот, подкатившись вплотную к дверям семенова сруба,
волна вдруг исчезла, гриб тоже, и в мгновенно охладившемся воздухе
появился снег, оседающий на крыши снова целехоньких деревенских
изб.
Потом стемнело, целую ночь шел пушистый снег. Потом рассвело,
снег перестал, а к калитке подкатил на санях крестьянин Прохор и
постучал в дверь. Дверь открыл Семен и сказал "Чего тебе, хуй
волосатый?", тот ответил, что...
Да, птичка выходила на двухтысячный круг, начиная слегка
уставать.
Андрей Бычков. Я же здесь[Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...]Ольга Суханова. Софьина башня[Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...]Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки"[Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...]Надежда Жандр. Театр бессонниц[На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...]Никита Пирогов. Песни солнца[Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...]Ольга Андреева. Свято место[Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...]Игорь Муханов. Тениада[Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...]Елена Севрюгина. Когда приходит речь[Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...]Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике[Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...]Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса...[У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...]Лана Юрина. С изнанки сна[Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]